Отправлено: 13.03.08 15:38. Заголовок: Вилле Вало и бассейн..
Вилле Вало и бассейн
Однажды Вилле Вало вернулся домой после очередных удачных, но утомительных гастролей. - Ёперный театр! – подумал герой Финляндии, глядя на себя в зеркало – Плэй дэд какой-то! Да и самочуха нерэйзорблэйдовская! Хоть и противно, но надо собой заняться! Завтра к доктору за резурекшеном! Утром кумир молодежи нарисовался в финской поликлинике и занял очередь. - Следующий! – донеслось из кабинета. Вилле Вало закусил губу, плотнее натянул шапку на глаза и робко ступил в залитый ярким холодным светом кабинет. - На что жалуемся? – деловито начал док, отрываясь от бумаг – …. Уууууу! Вот даже как! Ой-йой-ой… Эк тебя, бедняга… Вилле Вало испуганно рухнул на стул. - Давно в запое? – понимающе прошуршал доктор. - Я с гастролей, док! Я – музыкант! - Перестаньте, любезный! Давайте по существу! Много пьете? - Ну, пью, когда не сплю! Доктор приспустил очки: - Питание? - Да, какое там питание! Какой-нить шняги в автобусе перехватишь… - Наркотики употребляем? – прищурился доктор. - Да так, ничего серьезного! – небрежно парировал кумир молодежи. - Курите? - Пару пачек в день, когда сильно вмазанный – четыре-пять! Доктор откинулся на спинку стула. - Я – астматик. Мне особо много-то курить нельзя, вот и сдерживаю себя… - Что?! – врач побледнел. - На кой хер я сюда приперся? – промелькнуло в голове Вилле Вало. - А вы сейчас не под мухой, любезный? – проинтересовался доктор. - Да нет! Пяток пивка засандалил на завтрак… - Ну вот что, соколик! – сердито выпалил доктор – У меня есть хороший нарколог… - Да ты чо, круел?! – вспылил герой Финляндии – Мне пулей подлататься, и – работать дальше! Ты штоль, медицина, верхушки чартов оборонять будешь?! У нас в шоу-бизе рылом щелкать нельзя, а ты меня закрыть собрался по-фьюнералофхартовски! Не пойдет! - Только спокойно! – отодвинулся доктор. - Давай там чо-нить гламурное сообрази! Витамины, массаж, минералку… - Хорошо, милок! Для начала – режим и бассейн! - О, бьютифул! – обрадовался Вилле Вало. - Надо срочно его гнать! – подумал доктор – Всю карьеру мне испоганит!
- Док, а в андэграунд бар во время режима можно? – опомнился герой лав-метал. - Вам можно, голубчик! – улыбнулся доктор, провожая нехристя к двери. Вилле Вало вышел в коридор и закурил. - У нас не курят! – тут же заблажила медсестра, бросаясь навстречу. - Ты чо, хартлес?! – недовольно отстранил сестру Вилле Вало – Не видишь, я в бассейн иду записываться?! Спускаясь по лестнице, Вилле Вало судорожно размышлял: - Одному-то скучно в бассейн ходить… Кого же уломать на этот бьютифул? Мижа? Да нет, нельзя! Он будет в воду гадить и портить воздух… Гаса хрен заставишь… И вдруг мимо героя молодежи проскрипел кожей знакомый силуэт. - Мать вампира! Юрик, братан! - О, Виллюха, банжур! – мрачно процедил известный алкоголик из широкоизвестной группы The 69 Eyes. - Тоже решил кровушку от грехов почистить? - Да, блин, вернулся тут на днях из Штатов, и чо-то у меня дэнс дэ'амур зачесался! Видать, какую-то готическую заразу цепанул за океаном! - А! Ну, это бывает! – деловито протянул Вилле Вало – Надо твой дэ'амур Коскенкорвой прополоскать! - Точно! – Юрки, ликующе, вскинул указательный палец с огромным готическим перстнем – А лучше абсентом! Ну их в стигмату, этих докторишек! Прошлый раз пришел за полисом, так они мне все нервы истрепали: мол, как же так? Пульса нет! Давления нет! Давайте-ка мы вас поизучаем! - Слыш, Юрец! – перебил друга Вилле Вало – Тут такая маза, давай в бассейн запишемся! Поплаваем малька, пока время есть! - А это готично? – насторожился Юрки. - Хрен его знает, я не пробовал. Вот и узнаем! Друзья вышли из больницы и ломанулись прямиком в бассейн.
***
- Добрый день! – поприветствовал металлеров администратор. - Мойка, папаша! А как к вам записаться? - Два места осталось только в группе, которая с 14:00. - Во хартлес! – возмутился Вилле Вало – Я с малышней и домохозяйками не собираюсь плескаться! Нам по индивидуальной программе! - С полуночи! – мрачно вставил хельсинский вампир. - Но, мы закрыты ночью! – попятился администратор. - Не буксуй, круел! Мы тебе отщипнем от гонорара по-брацки! – заверил герой Финляндии.
- Ладно, гоните бабосы, чо-нить придумаем! – оживился администратор – Только никаких девок! И шапочки резиновые обязательно! - Не пыли, отец! – сердито вытянулся кумир молодежи – Я у бати в шопе в свое время столько резинового насмотрелся, что тошнит! Тем более, я со своей любимой вязаной шапкой никогда не расстаюсь! В ней и буду плавать! - А можно нам воду красную сделать? – загадочно прошептал Юрки. - Извращенцы, мать их! – подумал администратор. - И воду прохладную! 6,66 градусов! – скомандовал Вилле Вало. - Моржуешь? – удивился администратор – А кореш не окоченеет? - А мертвым по анху! – замогильно отозвался вампир.
***
К полуночи ледяная вода, подкрашенная марганцовкой, ждала друзей. Металлеры зашли в душевую и расчехлили рюкзаки. На скамье появился пузырь Корвы и упаковка пива. Друзья наполнили стаканы. - Ну, за первый заплыв! – воодушевился Вилле Вало. - И за всех утопленников! – дополнил Юрки. Опустошив пузырь, друзья принялись лакировать Корву пивком. Через час на звук пьяных песен примчался администратор. Душевая утопала в клубах сигаретного дыма. - Ах вы, черти, мать вашу!!! На кой пес я только с вами связался?! - Отвали, водяной! – пробурчал Вилле Вало, скидывая с себя одежду – Шоу тайм нах! Вилле Вало запустил в администратора трусами и бросился к большой воде. Из одежды на герое лав-метал осталась только любимая шапка. - Куда?!?! Голому нельзя!!! В ответ над головой администратора просвистел пустой пузырь. Юрки, плотно замотанный в кожу, гремя перстнями и цепями, подошел к воде. - Юрец, ты чо, одетый плавать будешь?! – удивился Вилле Вало. Вампир многозначительно нацепил черные очки и, оскалившись, сиганул в красную воду. Вилле Вало мечтательно плыл на спине, пуская дым колечками. Администратор, закрыв лицо руками, дергался в углу. Через четверть часа вампир вынырнул: - Слыш, Виллян, там на дне ни одного утопленника!!! В чем тогда кайф-то? - И сигареты постоянно мокнут! Лав сэйд ноу, короче! Слыш, хозяин!!! Сгоняй в раздевалку за пузырем! И сигарету подкури! - А мне полотенце там кожаное захвати! – прорычал Юрки – На нем тазобедренная кость вышита, понял?! - Да понял я, бесы! За такой беспредел еще пару сотен евро добьете!!!
- Обнаглел, хапуга! – вампир стрелой вылетел из воды и завис над ее поверхностью. - Нечистаяяяяяяяяя!!!! – завопил администратор, кувыркаясь по лестнице вниз к раздевалке. - Теперь точно мусоров вызовет! – грустно констатировал Вилле Вало – Давай, Юрич, отваливать! Гавнище полное этот бассейн! - Ни хрена не готично! – согласился Юрки. Друзья быстро увалили еще литр Корвы и вышли на улицу. Лунный свет заливал дорожку. Яркие звезды, рассыпанные по черному бархату неба, радовали глаз. Вилле Вало закурил и открыл девятнадцатую банку пива: - Ну чо, брат, если бассейн не катит, придется режимом брать! - Это как? - Да хрен его знает, но доктор говорит, что в андэграунд бар можно! - Вот это уже реальная тема! – обрадовался известный финский алкоголик – Тут как раз недалеко кабак рульный! До утра работает! - Экселент! Ща подлечимся, и по домам! Друзья весело зашагали прочь от спортивного комплекса.
- Встать! – громкий голос пристава поднял всех сидящих со скамеек. Судья прошествовала к своему месту и, ни на кого не глядя, развернула бумажку. - За совершенное преступление суд присяжных приговорил Дирка Хаберкорна к смертной казни. Медицинским путем. Приговор окончательный и изменению не подлежит. Дирк вздрогнул. В исходе он не сомневался, но эти последние слова…. Изменению не подлежит. Как будто было мало приговорить его к смерти. Надо было еще убить надежду. Напоследок…. Спасибо, вам, люди. - Подсудимый, у вас есть последнее слово… Дирк поднял голову: - Мое последнее желание. Вы его исполните? Судья мигнула: - Если оно не выходит из дозволенных рамок и выполнимо. - Я хочу встретиться с Вилле Вало. Думаю, ЭТО желание подойдет под ваши стандарты. …………………. Вилле был дома. В первый раз за всю неделю он провел утро в постели, валясь и бездумно глядя в потолок. Сегодня не надо никуда бежать…. Никаких фотосессий, автографов и интервью. Только он сам, его любимая подушка и благословенная тишина. Вилле вздохнул. Почему-то ему кажется, что так долго это не продлится. Надо хотя бы отключить телефон. Вилле потянулся к шнуру и тут, словно неведомые силы решили над ним подшутить, телефон зазвонил. Вилле застыл с протянутой рукой. Ну, твою-то мать…. С пару мгновений он раздумывал, не послать ли на хрен звонившего, но что-то мешало. Жутко недовольный собой, он потянулся к трубке. Высветившийся номер не знаком. Вилле нахмурился, а потом нажал на кнопку, гадая, кто бы это мог быть. - Добрый день, вы Вилле Вало? - незнакомый мужской голос в трубке заставил его нахмуриться. Если это какой-нибудь сумасшедший фанат… - Да, - буркнул он, надеясь, что не слишком теплый ответ отобьет охоту разговаривать у его собеседника. - Здравствуйте. С вами говорит судебный исполнитель. Видите ли, в чем дело…, - его собеседник явно замялся, и Вилле вдруг почувствовал, как странная тревога наполняет его. Судебный исполнитель? Какое он имеет к нему отношение? - Я слушаю…, - проговорил быстро Вилле, жалея, что не отключил телефон к чертовой матери сразу, как тот зазвонил. - Дело в том, что с вами пожелал встретиться человек, приговоренный к смерти. Первую секунду Вилле просто смотрел перед собой, борясь с ощущением, что его разыгрывают: - Вы шутите?!? - Нет. ТАКИМИ вещами не шутят. Встретиться с вами – таково его последнее желание. Вилле потянулся к сигаретам. Пальцы почему-то дрожали. Он все еще не мог поверить, что это не шутка или сон. - И….что вы хотите от меня? - Я…. Я прошу вас выполнить его желание. Вилле сглотнул: - Что…. Зачем ему это? - Я не знаю…, - человек на том конце провода устало вздохнул. – Он просто хочет встретиться с вами. - Я…могу подумать? - Послезавтра в двенадцать дня его казнят. Не думаю, что у вас есть достаточно много времени на раздумья. - О, Боже…. Подождите, я должен осмыслить это. - Я понимаю, - голос говорившего сейчас был мягок. Он действительно понимал. - Вы….вы можете перезвонить мне немного попозже? – почти умоляюще спросил Вилле. – Где-нибудь через полчаса? - Конечно. Но, прежде чем вы положите трубку, я хочу вам сказать…. Вы не обязаны это делать, не обязаны туда идти и разговаривать с ним. Но подумайте вот над чем. Встреча с вами – последнее, что останется у него в памяти, прежде чем он навеки закроет глаза. Это было его последним желанием. ПОСЛЕДНИМ. Я перезвоню через полчаса. В трубке раздались короткие гудки, и Вилле автоматически нажал кнопку отбоя. Встал с кровати и подошел к окну. Сигарета почти закончилась, и он, не дожидаясь, пока от нее ничего не останется, закурил новую. Пальцы все еще дрожали. В голове стоял туман, как наутро после хорошей вечеринки. Он кинул взгляд на часы. Прошло уже три минуты из отпущенных ему тридцати. Что же делать…. Послушать исполнителя и воспользоваться своим правом? Сказать, что он никуда не пойдет и забыть об этом? Ага, как же…. Забудешь…. Это уже не забыть, к какому бы решению он сейчас ни пришел. Этот человек…. Приговорен. Он знает, что послезавтра умрет. И почему-то он решает провести это оставшееся время с ним. Почему?!? Кто он, кто этот человек? Что он сотворил такого, что его приговорили к ТАКОМУ наказанию? Вилле кинул взгляд на часы. Двадцать шесть. Черт…. Не идти, а потом всю жизнь чувствовать вину, за то, что…. ЧТО?? Обманул надежду приговоренного? За то, что не пошел, зная, что он его ждет? Ведь эта встреча с ним действительно ПОСЛЕДНЕЕ желание. А, может, его разыгрывают? Кто-то из друзей-товарищей решил над ним поиздеваться в такой извращенной форме? С одной стороны Вилле был бы рад, если бы это действительно оказался розыгрыш. Вот только что-то ему подсказывало, что ТАК ему не повезет. Все всерьез. Более, чем всерьез. С другой стороны, что он потеряет, если пойдет? Душевное равновесие? Так у него его уже давно приказало долго жить. Спокойствие? Это уже и так давно стало непозволительной роскошью для него. Так что он теряет? Вилле снова кинул взгляд на часы, а потом зло отвернулся, поймав себя на странной мысли. Он здесь считает минуты до звонка, а тот…считает минуты до того момента, когда за ним придут люди в форменной одежде и поведут на казнь. Вилле вздрогнул, от слишком яркой картины, которая предстала перед его глазами. И понял, что незаметно для себя он уже выбор сделал. Он пойдет. Пойдет.
…Судебный исполнитель оказался уже немолодым человеком с равнодушными глазами. На секунду Вилле попытался представить себе, что они видели на своем веку, а потом поспешно сдал назад. Ночные кошмары ему не нужны. - Не скажу, что рад вашему решению, - исполнитель пожал плечами. – Но отговаривать вас не буду. - Почему? – Вилле нахмурился, садясь в машину вслед за ним. – Я имею ввиду, почему вы не рады. - Поймите меня правильно, я много народа проводил в мир иной на своем веку. Убийц, насильников…. Но этот человек вызывает во мне дрожь. И это зрелище не для вас. Вилле нахмурился еще больше: - Что он совершил? Расскажите мне о нем. Исполнитель с сомнением покосился на него, а потом пожал плечами, пробормотав себе под нос: - В конце концов, дорога длинная, а вам нужно знать, с кем вы встретитесь лицом к лицу. Вилле закурил, открыв окно. Все это нравилось ему все меньше-меньше. - Его зовут Дирк Хаберкорн. Когда-то он работал в полицейском участке одного из районов Хельсинки. Не так давно там объявился маньяк. Убийца, убивающий молодых мужчин. История его поимки изобилует кровью и смертью. Дирк занимался этим делом. Он был отличным полицейским и поэтому никто не мог понять, почему он так долго с этим возиться. Просто…просто никто даже не мог предположить, что он гоняется за самим собой. Что это ОН убивает всех этих юношей и мужчин. На его совести ни один человек…. У полицейских иногда едет крыша…. И в один прекрасный день он пришел к своему начальнику и сказал, что это сделал он. Никто ему не поверил, но он продолжал настаивать на своем. Приводил доказательства, описывал с точностью до мельчайших деталей. И тогда все это решили проверить. И пришли в ужас. Все улики, и прямые и косвенные указывали на него. Единственное, что он не рассказал – это ПОЧЕМУ он это делал. По этому поводу он молчал тогда, когда его арестовали. Молчит и сейчас. Может, вам он расскажет что-то. И хоть я и не знаю, почему именно Вас он хочет видеть…. Думаю, из всех живущих на земле у вас самый большой шанс узнать эту историю. Он замолчал, а Вилле только сейчас вспомнил, что надо дышать. Черт…. И во что он вляпался в очередной раз? Сигарета давно погасла, и он раскурил ее снова. Надо что-то сказать.… А надо ли? В голове мысли кружились, как в калейдоскопе. Сердце билось в каком-то странном рваном ритме. Но его природа, позволявшая ему мгновенно приспособиться к новым условиям, уже брала свое. Мозг и чувства готовились к встрече с убийцей, и, когда машина остановилась у большого серого здания, он уже все решил для себя и уже был полностью готов. Ко всему….
Серые унылые стены, даже солнечный свет, казалось, был не в силах разогнать висящий здесь мрак. Смертью дышало здесь все. Стены, потолок, тяжелые железные двери… Вилле привезли сюда, где свои последние часы коротал Дирк Хаберкорн. И, возможно, по этому коридору его поведут в последний путь. Вилле содрогнулся и невольно пошел быстрее, хотя сама обстановка здесь не располагала к спешке. Приговоренным некуда торопиться. Они, в отличие от других людей, знают свой день и час. Исполнитель остановился возле предпоследней двери, и жестом приказал Вилле отойти в сторонку. Заглянул в глазок, а потом щелкнул замком. Зашел внутрь, тихо, вполголоса переговорил с находящимся в камере человеком, а потом вышел. Пропустил Вилле в камеру и прикрыл за собой дверь, оставив Вилле со смертником. Один на один. Вилле окинул быстрым взглядом камеру. Мягкая постель, стол и пара кресел. Все привинчено к полу. Стены покрыты множеством надписей, содержание некоторых из которых бросило Вилле в холодный пот. - Нравится? Спокойный, почти равнодушный голос заставил Вилле вздрогнуть. Он оторвал взгляд от стен и перевел его на говорившего. Дирк медленно встал, словно боясь, что Вилле испугается резкого движения. Сделал к нему шаг и застыл, смотря на него. Его взгляд жег, почти парализовывал. Разве человек, в глаза которого уже заглядывает смерть, может ТАК смотреть? Но он смотрел. Смотрел, заставляя Вилле чувствовать себя беззащитным перед ним. «Этот человек бросает меня в дрожь…» Прав был исполнитель, ох, прав. Но вот Вилле удалось взять себя в руки. Он словно стряхнул с себя взгляд Дирка и сам начал рассматривать его. Высок, но чуть ниже Вилле. Крепкий, с хорошо развитой мускулатурой. Черноволос, мутного серого цвета глаза миндалевидной формы…. Необычная внешность для этой страны, но где-нибудь на Востоке таких, как он, полно. - Привет, - поздоровался Вилле без тени улыбки. Только чтобы что-то сказать. Потому что тишина вдруг начала слишком сильно давить. - Привет, - в отличие от него, Дирк улыбнулся. И Вилле невольно восхитился им. Этому человеку до конца осталось несколько часов, и он еще способен улыбаться. – Не думал, что ты согласишься прийти сюда. - Почему? – Вилле нахмурился, чувствуя, как ему все меньше и меньше все это нравится. - Потому что…. Потому что любой другой на твоем месте шарахнулся бы от меня, как от прокаженного да еще и вслед бы плюнул. Вилле вскинул голову: - Любой другой – может быть. Но я – нет. - Ты уникален, я в курсе, - как-то криво усмехнулся Дирк и сделал приглашающий жест рукой. – Садись, в ногах правды нет. Вилле чуть пожал плечами и сел в предложенное кресло. Дирк устроился напротив, подперев подбородок рукой. Вилле потянулся к карману, а потом спохватился: - Я могу здесь…. - Валяй, - махнул свободной рукой Дирк. – Мне рак легких уже не грозит. Вилле только усмехнулся его черному юмору и закурил. - Итак…. Я здесь. Чтобы для тебе это не значило. - Думаю, тебе сказали, что ты – мое последнее желание? - Да. Почему? Дирк пожал плечами: - Хотелось посмотреть вживую на того, кто привел меня сюда. Сердце Вилле остановилось. Он с трудом сглотнул, и спросил с затаенной надеждой: - Ты шутишь? - В протоколах я навек останусь маньяком-убийцей, через несколько часов я распрощаюсь с этим миром. Как ты думаешь, я шучу? Вилле выдохнул сквозь стиснутые зубы: - Нет. Но тогда изволь объяснить. - Конечно, не в моих привычках разбрасываться словами просто так. Что тебе рассказали обо мне? - Только то, что ты когда-то был полицейским, занимался поимкой маньяка, которым в конце концов и оказался. Дирк с секунду смотрел на него, а потом закинул голову и чисто, искренне рассеялся. - Здорово. Ты в десяти словах умудрился рассказать то, что у них заняло почти двенадцать папок дела и две недели суда. - Ты считаешь это смешным? – немного напуганный этой вспышкой веселья, ничуть не похожим на истерику, спросил Вилле. - Да, я считаю это чрезвычайно смешным. Ну, да к черту веселье. У меня осталось не так уж много времени, а рассказать тебе надо многое. Ну, что дружок, устраивайся поудобнее, и приготовься меня выслушать. Вот только одна просьба к тебе будет. Не перебивай меня. Молчи, даже если вопросы будут разрывать тебя. Ты сильный мальчик, ты справишься. Вилле поморщился, но смолчал. У них слишком неравное положение, чтобы обращать внимание на такую ерунду, как фамильярное обращение. Он молча откинулся в кресло, всем своим видом показывая, что готов выслушать монолог любой длины. Дирк мгновенно стал серьезным и, резко выдохнув, открыл рот. - Первое убийство произошло год назад. Юноша, почти мальчик. Его тело нашли на заброшенном складе одного из заводов, где он пролежал почти неделю. Да и его бы еще долго не обнаружили, если бы не ребятня, которая решила покурить там сигаретку в тайне от родителей. Они и нашли его. Он был убит очень тонким и очень острым предметом одним хирургически точным ударом в сердце. Больше ран на его теле не нашли. Кроме вырезанных глаз. Его не могли опознать очень долго, пока кто-то из сотрудников не увидел в портрете, висящем на стенде «Разыскиваются» что-то похожее с нашим трупом. Мы связались с его родителями, и они опознали его. Так все это началось. Проверка связей и знакомств ничего не дала. Обычный студент, изучал кибернетику в одном из наших институтов. Его фотография была первой в нашей «черной» галерее. Он направлялся из дома в институт, но до него так и не дошел. Кто-то перехватил его по дороге. Среди его окружения тщательнейшая проверка не выявила ничего, что могло бы нам помочь. Ни одного подозреваемого, ни одной наметки. И эти вырезанные глаза…. Следствие зашло в тупик. Озвучивать версию маньяка никто не хотел, но она так и летала в воздухе. Пока не обнаружили второй труп. Он был старше, чем первый, когда его убили. Работал в фирме консультантом, был женат и имел маленького ребенка. Убит точно таким же ударом в сердце. Но у этого глаза были на месте. Не было кистей рук. Они были отрезаны уже после его смерти. Проверка его связей и окружения так же не дала результатов. Первым, кто выдвинул версию маньяка, был я. Просто озвучил то, что было у всех в голове. И получил это дело в свою разработку. По странному стечению обстоятельств вместе с третьим трупом. От него нашли только голову, всего остального просто не было. Мы не знали, как он умер и, теоретически, не могли присоединить к тем первым двум. Но все-таки сделали это. Четвертый, металлист, лишился жизни вместе со своими длиннющими волосами, которые были обкромсаны, словно их стригли садовыми ножницами. Умер от удара в сердце. А потом…. Потом он начал с нами играть. Так нам тогда казалось. К тому времени я уже проработал все, что мог. Все, что приходило мне в голову. Я пытался найти между ними что-то общее. Что-то, что помогло бы мне зацепиться. Но они все жили в разных районах, у них у всех были различные занятия и социальный статус. Тщательная проверка окружения ничего не дала – между собой они никогда не пересекались и общих знакомых не имели. Внешность их тоже была разной. Я часами стоял перед нашим стендом, разглядывая их фотографии, пытаясь найти в них хоть то-то общее. Но то ли это ускользало от моего внимания, то ли общего не было, но я ничего не видел. Я достал психологов, психиатров с требованием, чтобы они хотя бы мне нарисовали психологический портрет убийцы, объяснили причину, по которой он это делает, но они только разводили руками. Следующее преступление привело в ужас даже меня, видевшего на своем веку разное. Номер в самом дешевом отеле, который можно было найти. Мальчик-проститутка, привязанный к кровати, и все стены, буквально залитые кровью так, как будто кто-то специально поливал их. Вскрытие показало, что он умер от болевого шока. Неизменный удар сердце уже ничего не менял. Его насиловали, изнутри он был просто разорван на клочки. Нашего патологоанатома стошнило в первый раз за всю его практику. Да, он начал играть с нами, оставлять следы, как мы думали. На чистом лбу мальчика тупым ножом был вырезан идеально ровный круг. Портье в мотеле не видел ничего и никого подозрительно, да это и не удивительно – в таких местах любопытные долго не задерживаются. Камер наблюдения, понятно, там не было, да и убийца потом спустился по пожарной лестнице, как показали следы крови на ступеньке. Не его крови, крови мальчика. Психиатры снова развели руками, а на нашем стенде появилась новая фотография. Не знаю, может, мне повезло, а, может, я просто устал настолько, что отключил мозг, оставив работать только органы чувств. Я сидел и смотрел на эти жертвы. Просто смотрел. И вдруг мне показалось, что я вижу между ними что-то общее. Но это было настолько неуловимо, что я, как ни вглядывался, так и не смог понять что же. Следующий появился буквально через неделю, мы еще не успели оправиться от того. На место преступления ехали с замирающим сердцем. Потому что того, кто обнаружил жертву, увезли в больницу с остановкой сердца. Но мы даже предположить не могли, ЧТО мы там увидим. Разрезанный, распиленный пополам мужчина, верхняя половина которого прибита гвоздями к стене. На этот раз стены не были залиты кровью, ею был залит пол. Она протекла сквозь перекрытие и начала капать сверху у соседей. Именно его, соседа, увезли в больницу. Когда он поднялся наверх, чтобы выяснить, что происходит, обнаружил, что дверь не заперта, вошел и увидел это… Когда маньяк начал свое дело, жертва была еще жива и в сознании. Именно когда мужчина был жив, на его лбу маньяк нарисовал звезду. Пентаграмму. Такую же идеальную, словно сделанную по линейке…. На ноги были подняты все, подключили другие отделения. Перетрясли всех своих агентов, перешерстили всю криминальную публику, но все было бесполезно. Это был всего лишь жест отчаяния. Потому что серийные убийцы не предсказуемы. И среди криминального элемента были, конечно, свои психи, но они даже рядом не стояли с нашим. Но, как бы то ни было, он затаился. Прошел месяц, а новых убийств не было. Но все понимали, что этого всего лишь кроткая передышка. Я продолжал искать, искать что-то общее. Понять, в чем смысл тех геометрических фигур. Иногда мне казалось, что я близок к разгадке, но это была всего лишь иллюзия. Следующий труп нашли в багажнике одной машины, чей хозяин уехал на год за границу на работу по контракту, а ее оставил на стоянке. Просто однажды сторож вышел из своей будочки, потревоженный диким лаем собаки, которая буквально рвалась с поводка. Сторож обошел всю стоянку, думая, что есть кто-то посторонний, но никого не было. И тогда он просто спустил собаку, которая и привела его к машине. Из-под нее капала кровь. Он тут же вызвал полицию. Труп был еще «свежим», почти теплым. Я приехал чуть позже из-за того, что попал в пробку на дороге. На сей раз у жертвы было перерезано горло, а на лбу горело кровавое сердце. Мы все засняли, отправили труп на вскрытие, но особых результатов никто не ждал. Психиатры в один голос вопили, что убийца пытается что-то сказать, показать. Что он не играет с нами, как вначале нам казалось. Ему вообще на нас плевать. Что это послание не нам. Мне казалось, что я сойду с ума. Я больше не мог находиться в своем кабинете. Мне казалось, что все эти жертвы смотрят на меня с укоризной. Я бродил часами по городу, вглядываясь в лица прохожих, словно пытаясь найти, вычислить того, кого ищу. И мне повезло. Нет, я не нашел его. Я нашел кое-что другое. На тумбе, стоящей на одной из улиц, висела афиша. Взгляд зацепился за нее, но я не придал этому значения. Мозг сработал слишком поздно. Когда до меня дошло, я рванул назад, расталкивая всех. Остановился, задыхаясь, перед ней и всмотрелся уже внимательнее. А потом, как сумасшедший, понесся назад, на работу. Вытащил из папки рисунки тех вырезанных символов на лбах жертв, которые делал от руки в попытке что-то понять. Наложил их друг на друга и взглянул на просвет. Волосы просто встали дыбом. Помню, я как в тумане взял карандаш, и нарисовал то, что видел перед собой. Круг, сердце и пентаграмма слились в один знак. Догадываешься, в какой? В твою «харту», Вилле. У меня перед глазами была такая же «хартограмма», какая была нарисована на той афише. Я помню, как у меня задрожали руки, как мне показалось, что я сейчас взорвусь. Ведь это был именно тот знак, та зацепка, которую мы искали. Но вот как это использовать, я не знал. И тогда я обратился к Интернету. С той афиши я запомнил только одно – название. HIM. Но этого мне хватило. И первая же ссылка показала мне все ту же «харту». Теперь я знал, как она называется. Знал, что ее придумал ты. Знал, что это ваш, ТВОЙ знак. Первой моей мыслью было то, что все это делаешь ты. Но это было полным бредом. Полным, законченным и абсолютным бредом. Немного остыв и поразмыслив, я пришел к выводу, что убийцей мог быть кто-нибудь из фанатов группы. Пока не увидел твою фотографию. Большую. Цветную. Это было моим вторым шоком за день. Потому что, смотря на тебя, я начинал понимать, в чем сходство всех тех несчастных, которые погибли под его рукой. В каждом из них была частичка тебя. У первого были почти такие же глаза, как у тебя. Второй обладал длинными тонкими пальцами музыканта. Третий….имел густые, слегка вьющиеся волосы. Строение тела четвертого было похоже на твое. Казалось, что маньяк собирает тебя по кусочкам, отнимая эти кусочки у кого-то другого. А последние жертвы…. Они не вписывались сюда, потому что у них он ничего не забирал. Он их просто зверски убивал, словно мстил им за то, что они в чем-то похожи на тебя. И тогда я собрал все заметки, все фотографии и рисунки и пошел к знакомому психиатру. Выложил все это, и заставил его поработать головой. И он выдал мне версию. Убийца с явно нарушенной психикой, зацикленный на тебе. Но вот более подробно было сказать трудно. Что двигало им? Ненависть к тебе? Страсть к тебе? Или и то и другое, перемешанное в жутком коктейле? Этого не мог сказать никто. Единственное, на что психиатр дал мне стопроцентную гарантию, так это на то, что вы не знакомы. Ты никогда не встречался и не разговаривал с ним. Это усложняло поиски, но я со страхом ждал следующий труп. Потому что кое-что все-таки не смог понять. Зачем? Зачем он все это начал? Что было той отправной точкой, которая повлекла за собой все остальное? Этого я не знал и поэтому на тот момент все, что я узнал, мог засунуть себе в задницу. Я не знаю, зачем я это сделал, но я пошел на твой концерт. Тот самый, который рекламировала та афиша, с которой и началось мое прозрение. Я стоял в первых рядах, всматриваясь в окружающие меня лица, как тогда, на улице. Пытаясь найти среди них того, кто мне нужен. Но здесь все, все подходили на эту роль. Их горящие яростью и бешеной страстью глаза…. Сейчас они были способны на все. Махни ты рукой, прикажи им всем перерезать глотку соседу, и они бы, не задумываясь, сделали это. Я чувствовал ту же энергию, но она словно проходила мимо меня. Пока я не взглянул на сцену. На тебя. В первый раз за все то время, пока был там. Я смотрел на тебя, на то, как ты двигаешься, как улыбаешься, как держишь сигарету, и внезапно понял, что чувствуют все эти визжащие фанатки и фанаты. Дикое желание обладать тобой. Безраздельно. Навечно. Это желание накрыло меня с головой, мне казалось, что я схожу с ума. И, чем больше я был там, чем больше смотрел на тебя, тем сильнее это меня захватывало. Во мне просыпалась ярость к тем, кто стоял рядом со мной. Я готов был убить их за то, что они тоже здесь, тоже видят тебя и тоже, как я, купаются в твоем совершенстве. Они делят со мной то, с чем я делиться с ними не хотел. Я хотел тебя. Тебя всего. Я чувствовал, как горят мои глаза, мой голос охрип, но мне было все равно. Я нашел своего бога. А потом….потом все закончилось. Концерт закончился, ты ушел за кулисы, но твое сияние все еще слепило мне глаза. От того, что я не вижу тебя, мне было больно. Но я устал. Отдал слишком много энергии и просто валился с ног. Кое-как дополз домой и просто рухнул на постель. А ночью…ночью мне приснился ты. Я не помню, что там было, но помню то ощущение безумного счастья. Утром с моей постели встал уже не я. Пришел на работу, взглянул на фотографии жертв и удивился тому, как я мог быть раньше так слеп. Они все были похожи на тебя. ВСЕ. Но это было НЕПРАВИЛЬНО. Они не имели права походить на тебя. Ты уникален, ты единственный. Никто не имел права иметь такие же глаза или волосы, как у тебя. И теперь я понимал того, кто совершил все эти убийства. Желание видеть тебя всегда заставило его «собирать» тебя по кусочкам. Это было слепое, неразумное желание. Потому что тело, собранное из частей – всего лишь бездушная и мертвая кукла Франкенштейна. Думаю, если хорошенько поискать где-нибудь в озере или на свалке, то можно найти останки тех, кого он убивал. И последующие жертвы…. Это были действительно жертвы. Тебе. Я знаю, что он чувствовал, когда шел по улице и встречал юношу или мальчика, хоть чем-то похожего на тебя. Боль. И ярость. Хотя, думаю, тот мальчик-проститутка вызвал желание. Но потом, когда убийца понял, что тебя не заменишь ни чем, ни какой подделкой, ни какой похожестью, в глазах его потемнело от ярости. Именно потому ЭТО убийство было самым жестоким, самим страшным и кровавым. Я знаю. Потому что сам чувствовал это. И чувствую до сих пор. И однажды ночью я сорвался. Возвращаясь домой, я думал о тебе. Теперь в моем внутреннем кармане всегда лежала твоя фотография. Я шел и вспоминал то ощущение, которое владело мной на концерте. Я мечтал встретиться с тобой, мечтал прикоснуться к тебе. И вот мне навстречу вышел мальчик. Такая же уличная проститутка, как и та, растерзанная в дешевом отеле. Вульгарно накрашен, с абсолютно блядскими глазами…. Шлюха на молекулярном уровне. И он был похож, так похож на тебя не смотря на весь свой безумный макияж. Он остановился передо мной, улыбнулся, и перед моими глазами полыхнуло пламя. Как он смеет? Как он смеет быть похожим не тебя? На тебя, совершенного, сияющего…. Как эта грязная шавка посмела быть похожим на тебя?!? Моя рука сама потянулась к кобуре, висящей на поясе. Только холодная сталь пистолета смогла отрезвить меня. Я отшвырнул мальчишку и понесся по улицам, ничего не видя перед собой. Домой я вернулся только под утро. Измотанный, грязный, но окончательно принявший решение. Сходил на работу, кое-что уничтожил, кое-что доложил, а потом…. Потом пришел к своему начальнику и сказал, что все это совершил я. Он мне не поверил. Но я полицейский, который, к тому же, вел это дело с самого начала, и я смог доказать свои слова. И они мне поверили. Я знал, что суд вынесет именно такой приговор. Я надеялся, что будет именно так. И я сделал так, потому что больше не мог. Погружаясь в свое безумие, я шел точно по следам того убийцы. Но он не смог остановиться, и не было рядом никого, кто бы смог остановить его. Я знаю, что если бы чуть промедлил, то тоже бы стал убийцей. Как и он. Этот день и то, что произойдет через полчаса – единственный способ остановить меня. Ни больница, ни доктора мне не помогут, а быть привязанным к кровати в буйном отделении сумасшедшего дома я не хочу. Сейчас ты сидишь передо мной, я смотрю на тебя и все больше убеждаюсь, что поступил правильно. Я вижу твои глаза, твое сияние почти ослепляет меня…. Твое совершенство заставляет сердце болеть. Желание обладать будет единственным желанием, которое я заберу с собой. Потому что оно затмило во мне желание жить. Я знаю, с каким чувством ты уйдешь отсюда. Но я прошу, я умоляю тебя…. Не считай себя виноватым в этом. Это не твоя вина. Ты – всего лишь орудие в руках слепой и жестокой судьбы. Не ты, так кто-нибудь другой. Но я рад, что это ты. Потому что твои глаза я буду видеть, когда закроются мои собственные. Прости, что взвалил на тебя все это, но ты должен знать…. - Время окончено, - дверь открылась так резко, и прозвучавший голос показался настолько громким, что оба вздрогнули. На пороге стоял исполнитель и еще двое охранников. Дирк перевел затуманенный взгляд на Вилле и печально улыбнулся: - Вот и все, малыш. Мое время истекло, - он поднялся, и обратился к стоящим у двери. – Одну минуту. Я прошу у вас всего одну минуту. Пожалуйста…. Исполнитель кинул сомневающийся взгляд на заледеневшего Вилле, а потом коротко кивнул. Прикрыл за собой дверь и принялся считать. На счете «шестьдесят» пожал плечами и вступил в камеру. - Давай, Дирк. Тебя уже ждут. Тот только молча кивнул, не спуская с Вилле глаз. Один из стражей подошел к вставшему музыканту и застыл рядом с ним в ожидании. Тот молча развернулся и направился к двери. Но на пороге оглянулся. Его последний взгляд заставил спокойного Дирка закрыть лицо руками и тихо-тихо застонать. - Не надо…. Пожалуйста, не надо…. Не смотри…. ТАК. Охранники и исполнитель вздрогнули от той тоски и отчаяния, которые прозвучали в его голосе. А, когда он оторвал руки от лица, и они увидели его глаза, кровь отхлынула от сердца. Обреченность…. Нежность…. Боль…. Сожаление. Вилле молча развернулся и исчез за дверью, провожаемый охранником. Он шел по коридору и, казалось, что смерть, живущая в этих стенах, прячется, исчезает.
Он сел в машину, охранник захлопнул дверь, и она тронулась с места. На Дирка надели цепи, сковавшие его запястья, и вперед выступил священник. - Готов ли ты покаяться, сын мой? - Да, святой отец. - Признаешь ли свою вину? - Да, святой отец. - Готов ли принять и понести наказание за совершенные тобой преступления? - Да, святой отец. - Готов ли предстать перед Богом, Отцом нашим? - Да, святой отец. - Да будет так. Аминь.
Машина выехала на дорогу, и Вилле показалось, что мир стал черно-белым… Дирк переступил через порог камеры…. - Ты должен знать…
... елилась под колеса…. Дирк шел, смотря прямо перед собой…. - Тот убийца все еще на свободе.
Светофор загорелся красным, и покрышки машины завизжали…. Другие приговоренные встали возле своих дверей и, стуча по ним кружками, провожали Дирка в последний путь. Путь, который им всем придется пройти. Через несколько дней или недель. Но придется. - И я знаю, кто будет его следующей жертвой.
Вилле сидел в машине и смотрел в окно, бездумно вглядываясь в лица прохожих…. Дирка ввели в комнату, на которой стоял большой стол. Подвели его к нему и сняли цепи. За зеркальной стеной сидели наблюдатели, и у него мелькнула мысль есть ли среди них те, кто когда-то работал с ним. - Когда его ярость и его желание достигнут высшей точки…
Машина остановилась возле дома Вилле, и он вышел, пробормотав тихое «спасибо» водителю. Дирка уложили на стол, сняв тюремную рубашку и привязав его руки к столу. Так, словно распяли его на кресте. Попасть ключом в замочную скважину оказалось не так-то просто, но после нескольких неудачных попыток ему это удалось. -…он придет к тебе.
Исполнитель заново прочитал приговор, и все взгляды устремились на часы. 11:59:45. Один из конвойных поднял руку и положил ее на рычаг. Вилле скинул курточку и прошел в комнату, бросив ключи на тумбочку. Его взгляд наткнулся на часы, и он замер, словно парализованный. - Придет в попытке избавиться от этого.
Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят. Рычаг потянули вниз, и с потолка начала опускаться стальная рама, в которой было шесть шприцов, наполненных прозрачной жидкостью. Глаза Дирка безразлично следили за их приближением. Вот иглы коснулись его кожи, и боль от проколов заставила его чуть поморщиться. Вилле тяжело осел на кровать, смотря в одну точку перед собой. Руки почему-то заломило, но ему было все равно. - Но ты не дашь ему этого избавления.
Яд наполнил его тело, побежал по венам, и рама снова поползла вверх. Дирк закрыл глаза. Сколько выдержит его организм? Десять секунд, двадцать? Перед глазами проносилась вся его жизнь, с которой он сейчас без сожаления расставался. Ведь ЕГО свет остался с Дирком. Теплое сияние зеленых глаз не должно погаснуть. Темнота начала подступать со всех сторон, голова закружилась…. Он лежал и слышал, как бьется его сердце. Все медленнее и медленнее…. Вилле лег на кровать, раскинув руки. Глаза смотрели в одну точку на потолке, не видя ее. Сердце билось ровно и спокойно. - И тогда он убьет тебя.
Перед глазами вспыхнула одна звезда, потом другая…. Грудь заломило, разрывая пополам, а потом пришла восхитительная легкость. Куда-то ввысь унеслось последнее «прости» измученной души. В наступившем мраке он увидел серебряную ниточку, которая тянулась куда-то…. А потом, зазвенев, лопнула. Он улыбнулся... И судебный исполнитель зафиксировал в своем протоколе время смерти. 12:02. - Чтобы ты не принадлежал никому. Даже себе.
Резкий порыв ветра распахнул окно, и на пол посыпались осколки стекла…. Чей-то тихий вздох пронесся эхом по комнате, и Вилле, вздрогнув, закрыл глаза. Свернулся клубочком на постели, впиваясь ногтями в покрывало. Щеки чем-то обожгло, а в ушах зазвучал чуть дрожащий голос: - Он придет за тобой. ТЫ будешь его последней жертвой.
И так, пару слов по теме. Очередной убийственный шедевр, не знакома конечно, с особенностями смертной казни в Европе (страна наверное в не из состава Евросоюза, раз мораторий не распространяется, но кого волнует такая мелочь, когда для усиления впечатления нужно кого-то заколбасить. Кого в данном случае будет парить такой пустяк, кроме меня:-))) но описание автором всех деталей не может не впечатлить. Видимо в данном случае на техническую сторону написания было потрачено больше чем пол часа как обычно. Вилле. Оооо! Как всегда просто полигон для исследования. Конечно данный образ не затмил (видимо из-за малых размеров повести, некуда было впихнуть его нервические капризы и таинственные заявления) моего любимого – неуравновешенной прокладки между Юрки и Бэмом из «Одержимости». Но и здесь есть за что поговорить – Вало ведущая себя как нервная барышня, на которую неожиданно свалилось счастье всеобщей любви и ненависти, не знающая что же с этим счастьем делать, определенно стоит внимания. Можно было бы найти еще пару впечатляющих эпизодов, с помощью которых госпожа Автор дополняет свой образ гениального писателя, да времени жаль. Пишу по памяти, что порадовало при первом прочтении. Автор – бог, его воля – закон? Хм, возможно, только в этом случае уберите из текста имя реального человека и тогда я со всеми своими претензиями заткнусь сразу же, но пока этого не случилось, я все же оставляю за собой право залупаться на волю этого самого бога. Не претендую на образчик хорошего вкуса, но все скажу: не знаю почему подобные творения имеют такой успех, пытаюсь это выяснить уже год. Обратиться за помощью к дедуле Фрэйду? Почему описание моральной и физической смерти человека, который по сути ничего вам не сделал, вызывают такой возбуждение... Первобытная кровожадность + метастазы современного общества? Не знаю, пока не могу понять... Но исходя из элементарных понятий (типа не пожелай зла и прочей шняги) сопливые зоофилические фантазии Valo для меня более приемлемы. Они безвредны, по крайней мере. Благодарю за внимание.
Отправлено: 15.03.08 19:58. Заголовок: Нашла в Инете. Умерл..
Нашла в Инете. Умерла.
бьюсь об стол: читаю фанфик. на хер русский, бету - на фиг! и грамматика жрет мозг- не хватает в школе розг! не, конечно, я б поржал, если б автор так стебал. но ведь он это серьезно! "не пиши"-прошу я слезно. если б, автор, ты узнал, как в конвульсиях я спал, видя поцелуй глазами страстной пары синигами, представляя как стенали заплетенные в спирали языки, то ты бы всек: русский - важный был урок!
Отправлено: 16.03.08 09:12. Заголовок: Третья банка пива. Г..
Третья банка пива. Глаза горят, как два черных агата. Они как две пропасти, бездонные и манящие. Черная прямая челка до бровей еще больше подчеркивает их глубину. Громкий смех. Пьяная. И игра начинается. Она сидит на диване, вытянув ноги, как будто нечаянно касаясь пальцами моих бедер. Джинсы с таким низким поясом, что бедренные косточки видно. Рубашка именно такой длинны, что бы подчеркнуть худобу и плоский живот. О нем она заботиться, я знаю, боится что мышцы обвиснут. Качает пресс до изнеможения, что бы потом вертеться перед зеркалом разглядывая свой живот. Она ляжет именно так что бы подчеркнуть изгиб бедер. Если бы не они, пол этого существа с ходу было бы вообще определить сложно. Выступающие ребра и маленькая грудь. Из-за ее размера она вообще предпочитает о ней забыть. По этому приемы, которые так любят мужики, вроде облизывания сосков и прочей ерунды, ее не заводят, наоборот, раздражают. Нееет, я то знаю, что нужно сделать, что бы заставить ее выть от возбуждения и когтями простыни рвать. Спина. Покусывая шею, поглаживаю гибкое тело с выступающими лопатками и позвонками, целую гладкую бледную кожу. Вздрагивая, она закрывает глаза и стонет в подушку… Я знаю, что она любит. - Что-то случилось? Она невинно хлопает глазами удивляясь: - Нет. Стандартный ответ. Кривая улыбка ярко-алых губ выдает ее. Я вижу что-то не так и все равно это узнаю. Она тоже знает и соблюдает правила игры. Наверное, ей самой это нравиться. Я киваю на ее рубашку. Кроваво красная ткань подчеркивает бледность кожи и черноту льющихся по плечам волос. - Клево. Тебе идет этот цвет… - Я знаю. Мне все идет. - Тебе нужна пересадка скромности. - Жаль, что ты не можешь быть донором… Она смеется и потягивается, так чтобы продемонстрировать свой любимый животик. Хитрые глаза скользят по моему телу. Пьяный, развратный взгляд… Когда видишь это впервые – мозги начинают кипеть, у меня уже есть иммунитет, сейчас это даже интересно. Знать что будет дальше и ждать. Когда терпение кончается, я стаскиваю ее с дивана на ковер и шепчу в приоткрытые губы: - Что случилось? Гибкое тело извивается подо мной, пытаясь вырваться, но это бесполезно. Она терпеть не может когда ее принуждают, начинается обратная реакция. На нее нельзя давить. Но я добьюсь, потому что знаю как заставить ее говорить. Сдергиваю рубашку и переворачиваю на живот. Она не носит нижнее белье. Зачем? С такой грудью это совершенно не обязательно. Запустив пальцы в ее длинные волосы, сжимаю их. Провожу языком по щеке. Она все еще сопротивляется. Правила игры. - Моя зверюшка решила поупрямиться? Да? Что случилось? Я подожду. Ворс ковра почти сдирает нежную кожу. Если она будет так дергаться на груди останутся ссадины. Когда мои губы прикасаются к ее спине, она начинает стонать. И сопротивление прекращается… Расстегиваю узкие джинсы. Пальцы дрожат, ее срывающееся дыхание доводит до безумия. Покусывая выступающие косточки, целую живот. - Что случилось? Выгибается и стонет, запуская длинные пальцы в мои волосы. Тонкая полоска кожи еще бледнее чем все тело, не тронутая прошлогодним загаром. Нежная кожа внутренней стороны бедер… От ее криков контролировать себя практически невозможно, но еще рано. Мне нужно узнать… Ее начинает трясти мелкой дрожью и я останавливаюсь. - Расскажешь? - Что? Господи… - почти задыхается. - Расскажешь? - Оооооооооооо черт! Да! - Ты обещала… Еще одно прикосновение и тонкое тело как будто пробивает током. Выгнувшись, она кричит. Несколько секунд и расслабившись, вздрагивает, пытаясь восстановить дыхание… - Ты обещала. Не забудь… К этому невозможно привыкнуть. Пять минут назад она царапает когтями мою спину и стонет, а сейчас молча курит с таким видом, как будто мы вообще не знакомы. Обнимая подушку, смотрит в пустоту с таким видом как будто ее предал весь мир. Разговаривая со мной, не выпускает из рук мобильник, который постоянно пищит извещая о приходе сообщения. На мой вопрос с кем она разговаривает, хитро усмехнется: - С моей персональной ведьмой… Это бесит до слепоты и я никогда не привыкну… Когда ей кто-то надоедает, она просто забывает о нем. Вот так просто. И на все мои увещевания, что так поступать нельзя, она с невинным видом пожимает плечами: - А что я могу сделать? Да, конечно. Разве она может что-то сделать? Разве она знает, как тому о ком она забыла не хватает ее? Она уже нашла новую жертву, что бы отрабатывать на ней свое обаяние, замешанное на сексе, двусмысленностях и обожании, которое в тот момент правдиво, потому что она в него верит. Слушаю все ее пьяные истерики, которые обычно не отличаются разнообразием тем: «как я его люблю… он такой необыкновенный…» Сама ревнивая, как сука охраняющая своих щенков, она даже не задумывается как я себя чувствую слушая это все. Стоит мне обратить на кого-то внимание реакция не замедлить проявиться. Она не будет устраивать истерики и орать, просто замолчит. И пытки не помогут вытащить из нее хоть слово. Мнительная иногда просто до абсурда, раздражительная, самолюбивая и в то же время неуверенная в себе как подросток, мстительная… Мой скрытный ручной зверек… И я все равно люблю ее. Иногда я говорю об этом, но она не верит. Она никому не верит. Я шепчу это, когда она не слышит, вздрагивая в сжигающих все тело волнах оргазма… Но это не важно. Я люблю ее за то, что если в два часа ночи я позвоню ей и скажу, что мне плохо, она примчится, заспанная и встревоженная. Будет гладить мои волосы и трепаться обо всем что придет в голову, что бы отвлечь, до тех пор пока в окно лениво не заползет рассвет. Я засну у нее на коленях, а она так и будет сидеть, перебирая мои волосы, глядя огромными черными глазами куда-то в дебри своих собственных мыслей. Она будет носиться по магазинам в поисках редкого диска, который я хочу получить на день рождения, закатывая истерики продавцам и требуя найти нужный ей диск так, будто от этого зависит судьба мира. Ее признания в любви можно записывать и издавать как руководство по обольщению. Я не хочу думать о том моменте, когда все это кончиться. Просто получаю удовольствие от того, что есть сейчас. Единственный разумный выход, иначе свихнуться можно… - Зачем ты забиваешь себе голову всякой хренью? Забей… лучше поцелуй меня… Да. Конечно. Я сделаю все, что ты скажешь… Мой прирученный хищник…
Отправлено: 17.03.08 17:40. Заголовок: Еспешали фор май сви..
Еспешали фор май свитест Ману...
Хим, Шолашег и Ману.
- Маааааняяяя!!!! – Шолах потрясла дверь ванной. Нет ответа. - Ну Мааааань! - Отвали…- мрачно донеслось оттуда. - Ага. Оставь меня старушка, я в печали. Вылезай! Тишина. - Манула! Вылезай немедленно, или я дверь вынесу! - Да бля! Выноси что хочешь, шкаф, картины, побрякушки, только отцепись! Шолли вздохнула и уселась на пол. - Я не могу спокойно слушать, как моя подруга третий час выстукивает лбом об ванну похоронный марш! - А что мне еще выстукивать? Марш Мендельсона??? - Ну зачем так сразу… хотя бы «Танец с саблями» попробуй… Предсмертный стон гарпии заставил Шолашу торопливо отползти в сторону и сныкаться за шкаф… Причина депрессии Ману была проста и тривиальна. Сегодня вечером Химы давали концерт, а они с Шолашкой пролетели, как два куска прессованной стружки над Кустанаем… и теперь о том, что у Ману депрессия, знал весь дом. Правда, мнения были разными: кто-то считал, что в квартире у Шолли кого-то зверски пытают (с этим Шолли могла согласиться – депрессия Ману не сравнима ни с какими инквизиторскими пытками, и даже ей, поклоннице бдсма, было слегка не по себе), кто-то считал, что в квартире поселился мятежный дух, и вовсю названивал парапсихологам (приехавшим ученым был предъявлен этот самый мятежный дух, после чего поседевших ученых в срочном порядке увезли в Кащенко, а квартиру дружно объявили аномальной зоной). - Мань! – Шолах предприняла очередную попытку воззвать к временно отсутствующему разуму подруги, - ну хватит уже! Ты мне весь потолок в ванной закоптишь, и проспиртуешься похлеще Вало! - Шолли! Изыди! Вот прикинь если б ты на концерт Лакримы не попала… - Я бы взяла зал штурмом! Что и тебе предлагаю сделать уже битый час! Нет, ну если тебе так нравится стяжать себе славу рылеевского полтергейста, то я не против… - ехидно уточнила Шолли, уловив интерес в молчании из ванной. - Шолли… - донесся из ванной горестный всхлип, - ты это серьезно??? - Да чтоб мне всю оставшуюся жизнь Сердючку и Зверева слушать! – с чувством побожилась Шолли, - Манечка! Солнышко мое ненаглядное, рыбка моя вяленая, сокровище мое стройное, я тебя умоляю, вылезай оттуда, зараза! А??? Задвижка щелкнула. Шолли издала длинный переливчатый вой, и ринулась в ванную, наступив на кота. Кот привычно обхамил ее антисемиткой, и скрылся с глаз. - Шолли… - Ману попыталась выскрестись из ванной, но затекшие ноги девушки предательски подвернулись. Шолажко невозмутимо стряхнула с себя пену, и решительно выловив Ману, завернула ее в полотенце. Потом критически оглядела. - Ндааааа… красодко. - Чдо дебе де ддавится? – Манула выдала раскатистый чих, и украдкой высморкалась в полотенце. - Вот это мне не нравится! – Шолли обличительно ткнула пальцем в обнажившееся дно ванной, усеянной пивными бутылками. Маня смущенно кашлянула, пытаясь задвинуть подальше тазик, доверху наполненный окурками, что не укрылось от бдительного взора Шолах. - Ману!!!! Ты охимела???? Да. Ману в гневе ужасна. Но 90 кг в гневе – это уже стихийное бедствие. Маня поежилась и попыталась закосплеить кота из Шрека – на Шолах это обычно действовало. Но делать умильные глазки, когда они то и дело пытаются разъехаться в стороны – товарищи, да вы сами-то пробовали? Да еще когда на вас неотвратимо надвигается нечто большое и злобное… Тогда девушка принялась усиленно шмыгать носом, но чавкающе-свистящий звук, под аккомпанемент громкого подквакивания желудка, напугал ее саму. - Тьфу на тебя, - вздохнула Шолашь, - марш на кухню. Щас думать будем… - А чего тут думать? – Ману покорно зашлепала в указанном легким пинком направлении. - Ага! – Шолли оглядела ванную, мысленно плюнула на нее рукой, и двинулась за подругой, - трясти надо? - Меня и так уже всю трясет, - Ману с нежностью прижала к себе горячий чайник. - Эт с перепою, - тоном знатока отозвалась Шолаш, отбирая у нее чайник, и вручая офигевшего кота, - а так же с перегреву, перелегу, перепугу… - Шолли!!!! - Ну хулли??? Не пыли, свитхат, еще не выстроили ту стену, которую Шолашъ не пробьет своей грудью! – Шолли воинственно напыжылась. - … предварительно не осторгамившись, - язвительно добавила Ману, изо всех сил удерживая извивающегося пиявкой кота, который решил что он здесь явно задержался. Шолах смутилась. Критически оглядела рекомую часть тела. - Не нравится – бей сама, - она отобрала у Мани кота, небрежно завязала его в узел, и сунула его обратно. - Чем? – Ману красноречиво уставилась на свою грудь. Шолах тоже, с куда большей нежностью. - Лбом! – мрачно буркнула она, не отводя глаз. Ману смущенно кашлянула и повыше натянула полотенце. - Свитти… ну ты же что-нибудь придумаешь? – глаза наконец удалось привести к единому знаменателю, и кот из Шрека пошел на ура. - А куда я денусь? – уныло вздохнула Шолах, поняв, что стриптиз окончен.
- Ну? Как я выгляжу? – Манула эффектно нарисовалась в дверях кухни. Шолах подавилась бутербродом. Кот уставился на Ману, захлебываясь слюной. Шолли быстренько сунула его голову себе под мышку, пытаясь обуздать взбунтовавшееся либидо, ибо Маня нацепила на себя нечто столь прозрачное и короткое, что не устоял бы даже… даже… Здесь мысли Шолли оборвались, она закрыла глаза, и пару раз стукнулась лбом об стену. - Что, совсем плохо?!! – переполошилась Ману, - слушай, а если… - А если ты не наденешь вообще ничего? – подсказала Шолах, не открывая глаз. - Ну…- Манула задумчиво оглядела вариацию нижнего белья номер 144. Предыдущие 143 были забракованы как недостаточно сексуальные – ибо Шолли их видела, но мужественно критиковала, - я об этом думала. Но решила, что пробиться в зал будет гораздо проблемнее. Шолли открыла глаза и попыталась отыскать в зеленых очах подруги хоть каплю совести. Однако взгляд Ману, почуявшей, что встреча с любимым вампиром близка как никогда, был затуманен одной единственной мыслью: легко это будет снимать или нет? - Мань, - вновь попыталась вернуть ее на землю практичная Шолах, - ты простудишься и посинеешь. Вряд ли Виляну нравится нежно голубой цвет… он у нас конечно, весь из себя готичный… но отнюдь не некрофил! - Откуда ты знаешь? – подозрительно сощурилась Ману. - Да я вообще цуко догадливая… - Не простужусь! – Ману с любовью разгладила полупрозрачный пеньюар. - Тогда простудится он! – зашла с другой стороны Шолажко, - будет кашлять… сопеть… сипеть… вращать красными глазками… - Исходя из твоих слов у него хроническая простуда. - У него будет хронический нервный тик, косоглазие и заикание если он увидит тебя в таком виде. - Но я так и хотела! – оскорбилась Манула. - Хотела быть изнасилованной нервно дергающимся, косящим и заикающимся типом? И кто из нас бдсмщик? Да он в тебя даже с третьего раза не попадет, если будет так дергаться… - А я на что? Помогу… направлю… придержу… и даже подвигаю, если что… -Маня!!!! – Шолах грохнула кулаком по столу, и повела на девушку налитым кровью глазом. - Шолли!!!! – Ману уперла руки в боки и не менее грозно уставилась на подругу. - Маня!!!! - Шолли!!!! - Маня!!!! - Шолли!!!! - Маня!!!! - Ик… - подруги прекратили орать друг на друга, и с удивлением уставились на судорожно икающего кота. Бедное животное замахало лапами, мол не обращайте на меня внимание, я нечаянно… - Ну вот, - Шолли изловила кота за хвост и нежно обняла. Кот захрипел. - Довела мне животное до истерики… - Ну да, конечно, - Ману скептически оглядела откровенно синевшего кота, находящегося в последней стадии базедовой болезни, - и что ты мне предлагаешь по поводу одежды? - Юбку надень! Именно юбку, не пояс и не пластырь! Учти, я прослежу… Манула оскорблено хлопнула дверью…
Со стосороковой попытки Шолах удалось нацепить на Ману нечто, отдаленно напоминающее юбку. Весьма отдаленно. Ибо прозрачный кусочек ткани совершенно ничего не скрывал, но Ману уперлась рогом, голося, что Шолах хочет сделать из нее монашку… У Шолах опустились руки, ноги, и прочие части тела. Причем опустились именно на Ману, и в итоге юбка ценой неимоверных усилий, поцарапанного носа и подбитого глаза у кота была все-таки надета. В конце концов Шолах пригрозила что запихнет Ману в мешок, и просто сложит ее у двери гримерки, что Ману восприняла с энтузиазмом. Правда, когда Шолах добавила, что именно этим мешком она будет расчищать себе дорогу к гримерке, отчего содержимое может потерять товарный вид, энтузиазм Манулы слегка угас… поэтому до концертного зала они добрались почти без проблем, ибо стенания подруги по поводу недокрашенного левого глаза, недостаточной прозрачности чулков и несоответствующей ее ножкам высоты каблуков Шолли уже давно научилась воспринимать как общий шумовой фон…
- Ну и как мы пройдем? – Ману недоверчиво оглядела плотный заслон безбилетных фанатов, преграждающих заветную дверь. - Учись! – Шолажко потуже натянула кепку и заорала: - Девченки! С той стороны Вилле подъехал, сама видела! Он расписался у меня вот здесь!!! – Шолах распахнула куртку и продемонстрировала какие-то каракули на весьма внушительном декольте. Толпа снялась с места и, улюлюкая, рванула в сторону указанную Шолахой. - Шолли, это что?? – вытаращилась Ману. Шолах застенчиво шмыгнула носом. - Это Тило расписался… еще год назад… - Мда… бедный, - Манула от души посочувствовала незадачливому шведу, представив, что ему пришлось пережить, прежде чем он все-таки соблаговолил расписаться… О том, что пришлось пережить Аннэ, вздумай она воспрепятствовать, Ману благоразумно старалась не думать. Напоминаю: 90 кг в гневе… - А этих мы как? – Ману кивнула на два платяных двустворчатых шкафа, на которых по какому-то явному недоразумению красовалась надпись «Секьюрити», - ты их вырубишь коронным ударом с левой? Или продемонстрируешь им стиль – взбесившийся асфальтоукладчик? Шолли? Шолах! Шолашик, я к тебе обращаюсь… - А? – Шолли сфокусировала глаза на подруге. Выражение этих глаз не сулило охранникам ничего хорошего, ибо любовные флюиды, источаемые ею в бешеном количестве, добрались уже и до них, заставив неуверенно переминаться с тумбы на тумбу… то есть, простите, с ноги на ногу. Хотя разница в данном случае несущественна. - Шолли, - Ману попыталась удержать подругу, прущую с целеустремленностью танка по направлению к парням, - тебе же такие бугаи не нравятся. - На данный момент Шолах всеяден! – Шолли не обращала на повисшую на ней подругу никакого внимания. - Ты же Тило любишь! - И его тоже… - Он тебе не простит! - Не волнует! - У тебя на него не хватит! - У меня хватит на всех, и на тебя тоже! На тебя в первую очередь, если не отвянешь! Ману решила, что стоять на пути у паровоза дохлое дело, и отцепилась. А Шолажко дошла до охранников и страстно выдохнула, не церемонясь: - Как насчет секса, мальчики?!! - Эээээ… - неуверенно протянул один, рассматривая перевозбужденный центнер, маячивший перед носом. - Я так и думала, - Шолли уверенным движением заломила обоим руки за спины и втолкнула их внутрь, напрочь игнорируя протестующий писк. - Да ладно, ребятки, - Манула уверенно вошла следом, - вам понравится… если не будете сопротивляться.
- Уф! Еле тебя нашла! – взъерошенная Шолах вынырнула из слэмящейся толпы рядом с Манулой. - Че так долго? – возмутилась та. Шолли смерила ее красноречивым взглядом, и тихонько поинтересовалась: - Тебе показать? - Нет!!! – Ману шарахнулась в сторону, - я тебя очень люблю, но прости, жить очень хочется… хотя бы сегодня. - Какая ты… не ласковая, - скуксился Шолашик. - Зато ты блин, любвеобильная наша! – фыркнула Ману, - как там охранники? Шолли честно нахмурила лоб и с сомнением протянула: - Да кажется живы… - Кажется? Шолли пошевелила губами, позагибала пальцы, и неуверенно кивнула. - Теряешь хватку, свитхат! – убежденно сообщила Ману, - раньше не кто из них не уходил от тебя, не сменив ориентацию… Шолашь покаянно вздохнула и уставилась на сцену, на которую как раз выскользнул Вилле. Ману превратилась в соляной столб. - Все, - меланхолично вздохнула Шолажко, - Олень в астрале… - Олень в экстазе, - отстраненно поправила Ману, не отрывая взгляда от сцены. Шолах хмыкнула и тоже уставилась на сцену. Однако через пять минут ей это надоело. - Мааааань! – потеребила она подругу за рукав… за какой там рукав… За юбку. Юбка жалобно треснула и осталась у нее в руках. Шолли икнула и попыталась было повесить ее обратно, да поди это сделай, когда на ней ни одной пуговицы… в конце концов девушке удалось завязать ее узлом где-то в районе Маниных подмышек. «Потом одерну, - подумала она, - если повезет…» - Мааааань!! А это он так раскачивается, чтоб в него труднее попасть было? Ману медленно перевела взгляд со сцены на подругу. «Медуза Горгона курит», - успела подумать Шолли, неторопливо отходя от подруги. Только ветер в ушах свистел.
- А куда теперь? – жалобно стенала Ману, подхваченная, как пушинка, толпой, несущейся к выходу. - Сюда, - рука Шолах вцепилась в остатки юбки, едва не сметя их напрочь. Кое-кто из фанатов мужеского полу остановился было, привлеченный демонстрацией весеннего сезона нижнего белья, но наткнулся на многообещающий взгляд Шолаши, и тихо свалил. Ману же вцепилась в юбку как в спасательный круг, дабы не быть унесенной бурным потоком. - У тебя есть план? – поинтересовалась она у подруги. Шолах с готовностью пошарилась по карманам и продемонстрировала подруге пачку самокруток. - Шолли! Да не этот! Шолах залезла в декольте и выудила пакетик с белым порошком. - Шолашь!!! Под прокурорским взглядом подруги Шолажко сквасилась и извлекла из правого ботинка пачку презиков и с надеждой уставилась на Маню: мол, угадала? Ману глубоко вздохнула, закрыла глаза, помассировала виски и терпеливо спросила: - Как ты собираешься пройти в гримерку? - Зачем? – искренне удивилась Шолах. Ману решила что над ней издеваются. Однако взгляд Шолаши был так сержантски прям и свободен от каких либо мыслительных усилий, что Манула поняла: подругу просто укачало в общем слэме. - Шоличка, - Ману ласково приобняла подругу за квадратные плечи, - ну соберись, бэйби! Ну сообрази… на чей концерт мы пришли? - На Хим, - уверенно ответила Шолах. - Умочка! А кто тогда в гримерке? - Вилле, - менее уверенно ответила Шолах. - А как нам туда пробраться? - Зачем? - ШОЛАХ!!!!!! ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?????? Ману уперла руки в боки и нависла над подругой, которая, потеряв поддержку, от души треснулась копчиком об бетон. - Зачем в гримерку? – кротко поинтересовалась она у разъяренной Ману, - я же знаю в каком клубе они будут отдыхать… - Эээээ… - Ману натянуто улыбнулась. Шолах позеленела. Оскал был хорош… «Рассвет мертвецов» да и только. - Ты охранникам на входе так улыбаться будешь, - буркнула Шолах, пытаясь встать на разъезжающиеся конечности. - Думаешь, поможет? – озаботилась Ману. - Да, мисс робот, ваша улыбка неотразима… - Ой, а можно я прям щас потренируюсь??? – Воодушевилась девушка. - Не надо!!!! – заорала Шолах, отпрыгивая сторону. Кто-то жалобно взвыл. Шолли машинально выудила из под себя чье-то наплющенное тело, и пинком отправила в сторону выхода. Потом аккуратно уцепила дующуюся подругу под локоток. - Экспромт, май дарлинг, - нравоучительно произнесла она, - правит этим миром!
- Шолли, я не могу, - проскулила Ману, цепляясь руками за косяк, - не могу я вот так сразу… Шолах не отвечала. Грозно сопя, она пыталась отодрать пальцы подруги от косяка. - Шолашенькааааа… ну можно я еще пять минут постою, в себя приду… - Пошел уже второй час из твоих пяти минут! – рыкнула Шолах, - выходит, я зря стриптиз на входе танцевала?!!! Что верно, то верно: идея Шолли прикинуться девочками по вызову для финнов, как ни странно, сработала… но не сразу. А только после получасовых воплей Ману, что она не согласна изображать колл-герл (Шолли предложила ей поизображать бордель-маман и до клуба добиралась быстрым шагом, переходящим в медленный бег), поисков черного входа (на которые ушло еще полчаса, поскольку походя приходилось отбиваться от кучи желающих познакомиться с Маней поближе, ибо одернуть ей юбку Шолах благополучно забыло), сами отбивания (ради которых Шолаше пришлось отодрать от какого-то забора здоровенный дрын), и убеждение охранников (применять силу Шолли не хотела и поэтому битых полчаса с пеной у рта они с Ману убеждали секьюрити в своей профпригодности. Сначала на словах, но потом обозленная до крайности Шолах отпихнула Ману в сторону, и исполнила стриптиз вокруг рекомого дрына, после чего охранники, посовещавшись и разглядев, как свистит, рассекая воздух этот самый дрын в могучих руках Шолашика, решили, что умирать мучительной смертью им сегодня не хочется). Но возле самого «кабинета», где заслуженно отдыхали Химы, Манула встала как вкопанная, вцепилась всеми конечностями в косяк и заявила что дальше не пойдет!!! В результате чего Шолах битый час перебирала всю ее родословную, одновременно пытаясь отскрести ее от косяка. - Шоооооллллллииииииииии…. - Тьфу! – Шолах вытерла пот рукавом куртки и злобно уставилась на истерикующую подругу, - и что нам теперь, всю ночь тут стоять? - Ну Шолаааааах… - Что??? Маня жалко шмыгала носом. - Может ты первая войдешь? - Чегоооооо???? Да далось мне это скелетообразное!!! - На своего шведа посмотри! – оскорблено взвилась Ману, - тоже мне секси-пекси, цирлих-манирлих на тонких ножках!! Шолах начала гневно раздуваться. Ману моментально вспомнила, зачем они здесь, и сменила тон: - Ну Шоличка… ну давай ты первая зайдешь… а я потом подтянусь… Шолах глубоко вздохнула. - Господи, - с чувством обратилась она к неоновым лампам, стащив кепку, и молитвенно сложив руки, - ты же все видишь? Скажи, мне это зачтется? - Обязательно, - страстно выдохнула Ману, поняв, что подруга почти согласна. - Аванс будет? – мрачно поинтересовалась Шолах. Ману с готовностью запечатлела на кнопке рылеевского разлива самый страстный поцелуй, и решительно пихнула подругу в дверь. Та, традиционно, по закону подлости, зацепилась ботинком за ковер, и на бреющем полете влетела в помещение… раздался грохот. Ману прижала ухо к двери. - Здоровеньки булы, пани шановни громадяне, - уверенно зачастил голосок Шолли, - а чого вы тут робите? А, водку дуете? А я тоже хочу! Больше Ману ничего не услышала, но гомон за дверьми был определенно доброжелательным… - Так, соберись, - Ману обдернула юбку (та с ехидным треском осталась у нее в руках) , - вот черт… ну ладно, не важно… так, я вот щас войду и скажу… а что я скажу? Привет? Глупо… Вилле, я тебя люблю? Банально… Может, перепихнемся? Вообще идиотизм какой-то… Экспромт? Нет уж, сегодня целый вечер экспроментируем… Так! Значит я просто молча войду и… а если у меня чулки порвались? (судорожное оглядывание) А вдруг прическа растрепалась? (судорожное ощупывание) А вдруг я чихну? А вдруг он чихнет??? Ааааа, была не была… Ману решительно толкнула дверь и закашлялась от клубов табачного дыма. Огляделась… и застыла, вытаращив глаза!!! Ибо коленях у Вилле, блаженно подхихикивая и обнимая его за шею, сидела Шолах!!!!!! - МУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – звуку, вырвавшемуся из груди Ману, сложно подобрать описание. Что-то типа мува быка производителя, обнаружившего во вверенном ему стаде, нахального бычка малолетку, пристающего к его любимой буренке. Да и Вилле как-то опал с лица… - Эээээ… хи. Хи-хи-хи, - Шолах натужно подхихикивала, аккуратно сползая с коленей Вилле, стараясь держать охреневшую подругу в поле зрения, - Манечка? А мы вот тут… плюшками бал… аааа… в смысле, пиво пьем… - Что ты делаешь на его коленях? – голос Ману громовым раскатом прокатился от одной стены до другой. Столик с пивом явственно вздрогнул. - На чьих? – широко распахнула глаза Шолаша, - ой Вилле!! – со смесью радости и удивления произнесла она, будто только что заметив вжавшегося в угол дивана певца, - а ты что тут делаешь? Виль проблеял что-то маловразумительное, не отводя перепуганных глазищ от Ману. А та никак не могла придти в себя, то закрывая, то открывая рот, пыжась со страшной силой, размахивая руками, пуская пар из ушей, скребя копытом… ой, простите, топая ногами… - Маня, Маня, - Шолах подкрадывалась к Ману, успокаивающе выставив вперед ладони, - дыши глубже! Повторяй про себя: я спокойна… Шолли мой друг… все хорошо… жизнь прекрасна и удивительнааа…уп! Шолах едва увернулась от душевной затрещины. Ману гордо вскинула голову и решительно прошагала к жмущемуся в углу Вилле. Решительно же устроилась на его коленях, решительно положила его руку себе на талию, решительно обняла за шею и обвела подозрительным взглядом остальных, буде кто пожелает покуситься на ее сокровище… Однако все было на удивление тихо… Линде успешно прикидывался пальмой, Бартон – ветошью, Газ безуспешно пытался спрятаться под табуретку и только Миже истово молился… Ману удовлетворено кивнула, цапнула со стола бутылку пива и нежно улыбнулась приходящему в себя Вилле, который, разглядев одежду на Ману (вернее, ее отсутствие), скоренько сориентировался и положил вторую руку девушке на коленку, при этом столь невинно трепыхая ресницами, что Ману почти поверила… - Уф! – Шолах размашисто перекрестилась, и, недолго думая, вскарабкалась на колени к Миже. Сегодня ее явно тянуло на крупнячок… И понеслось. Через полчаса все перезнакомились. Еще через полчаса, когда за знакомство выпили в пятый раз, парни поинтересовались, как девчонки умудрились сюда пробраться, и Шолажко принялась пересказывать им эту эпопею в лицах, с последующим исполнением стриптиза… Ману, уловив заинтересованный блеск в глазах своего сокровища, оттеснила Шолли обратно на колени к Миже (который облапил ее с намерением больше не отпускать), воткнула дрын в пол и показала класс. После этого равнодушных в комнате не осталось, и даже Шолах попыталась, подсесть поближе, однако Вилян сгреб девушку в охапку, и так выразительно зыркнул на всех, что желание пропало разом… у всех, кроме Шолли. Она еще минут пять побрыкалась, пока Миже благоразумно не сунул ей в руки очередную бутылку пива. Потом… кажется, парни уговорили их сплясать на вдвоем бис… потом они вспомнили что вообще-то на дворе старый Новый год, и принялись водить хоровод вокруг дрына, распевая «Джингл Беллз»… потом Газ завопил что он Йеллопуки и попытался подарить Ману свою футболку… Потом Шолах нарисовала на этой футболке хартограмму с черепом и костями и пошла за новым ящиком пива… Потом удивленный ее долгим отсутствием Миже пошел за ней и вернулся с какой-то грудастой мартышкой, опознанной Ману как солистка Виа Гры… Потом влетела злобная как рой ос Шо и пинками выпроводила вовсю строившую глазки Вилле девицу за дверь… потом она обиделась на Миже… потом Миже исполнял стриптиз, чтоб добиться ее прощения… потом пиво опять кончилось и все пошли пешком до отеля, голося по дороге «Шумел камыш, деревья гнулись», «Калевалу» и почему-то «Нат гона гет ас…» Что было потом, Шолли не запомнила. Последнее что запечатлелось в ее памяти – Ману пинком открывает дверь номера, и волоком, за руки затаскивает туда Вилле…
Очнулась Шолах от того, что ее кто-то настойчиво тряс. - Девушкаааа! – орал кто-то ей в самое ухо. Шолли наугад махнула рукой, и, судя по грохоту и звону, попала. - Девушкаааа, - опасливо и негромко позвали откуда-то издалека. Шолах дрыгнула ногой, и плохо завязанный ботинок, судя по звуку, впечатался в чью-то физиомордию. - Девушкаааа… - шепотом осведомились из-под кровати. Шолах застонала, поняв, что вставать все-таки придется. С пятой попытки приняв вертикальное положение, она честно попыталась открыть глаза. Глаза не открывались, тогда Шолах приподняла веки пальцами. Вокруг все расплывалось, а веки казались неподъемно тяжелыми. Шолах опустила руки и зашарила по кровати. Руки наткнулись на что-то мягкое. Не раздумывая, Шолли двинула по нему кулаком. Услышала визг и смущенно извинилась. - Девушка, - стонущий голос слегка окреп, - вам пора уходить. Мне тут прибираться надо. Философски пожав плечами (мол, надо так надо) Шолах кувыркнулась с кровати, и на четвереньках поползла к выходу, по прежнему не открывая глаз. Звучно приложившись лбом об дверь, она вынужденно открыла глаза, выползла в коридор и огляделась. Из соседнего номера таким же макаром выползала Ману. Не сговариваясь, девушки поползли к лифту, и там, кое-как приняв вертикальное положение, кинулись к ресепшен, где выяснили, что Химы отчалили час назад, а потом, не сговариваясь, в кафе. Бармен не взял с них ни копейки, увидев добрые-добрые глаза Шолах, и дрын, покачивающийся в ее трясущихся от похмелья руках. Выпив по литру кофе, подруги смогли кое-как изображать внятную речь. - Ну и как у вас с Миже вчера? – с любопытством поинтересовалась Ману. - Не помню. А у вас как с Вилле? – с не меньшим любопытством спросила она, взглядом бывалой сплетницы обшаривая точеную фигурку Ману . - Ооооо, - закатила глаза Ману, - чудесно! Мы с ним так… мы с ним… мы с ним… - постепенно голос девушки терял энтузиазм, а лицо вытягивалось. - Мы с ним, - повторила она в четвертый раз, и глубоко задумалась. Пошевелила губами. Потерла лоб. Похлопала глазами и с ужасом уставилась на успевшую задремать подругу. - Шолли!!!! - А??? – Шолли подскочила, ошалело глядя вокруг и уставилась в полные ужаса глаза Ману, - кто??? Где??? - Шолли!!!! Я ничего не помню!!!! - А… ну это и неудивительно, - Шолах успокоилась и закурила, - учитывая, сколько вы вчера выжрали… - Шолли!!!! А вдруг ничего не было??? - Ну, - Шолах со вкусом затянулась, - учитывая, что на тебе черные боксерки в розовую хартограмку… что-то все таки было. Однако Ману ударилась в тихую истерику. - Шооооллииииичкааааааа… у меня единственный шанс был… а я ничего не поооооооомнюююююю…. - Ну… не надо так, - испуганно захлопотала Шолах возле безутешной подргуги, - может вспомнишь еще… - А вдруг нет… - Ну… верь в лучшее! Может, и не надо вспоминать? - Офонарела???? - Шучу-шучу… - Шолах попятилась, однако Ману опять принялась страдать в голос: - Аааааа… я ему не понравилась… он даже телефон мне не оставил… и не попрощааааалсяяяя… - Ну, свитхат, они все сволочи… - Шолах неуклюже погладила Ману по растрепанной прическе. Та вцепилась в ее рубашку и прорыдала: - Шолли!!! Ты мне друг??? - Смотря что от меня требуется… - моментально насторожилась Шолах. - Шолли!!!!!!! - Да друг, друг… - Ты же не хочешь чтоб я умерла от отчаяния? - Ты скорей от похмелья сейчас умрешь… - Ты же не хочешь, чтоб я рыдала в твоей ванной всю неделю? - Вот этого я точно не хочу! Пожалей моих соседей… - Ты же не хочешь, чтоб твой кот скончался во цвете лет от разрыва барабанных перепонок? - А животное-то за что, садюга??? - Шолли!!! Не уклоняйся от ответа!!! - Да не хочу я, не хочу… чего надо-то? - Следующий концерт в Питере через два дня… - Ману отцепилась от мокрой насквозь рубашки Шолах и с надеждой заглянула ей в лицо. Шолли закатила глаза и застонала…
- Хотела быть изнасилованной нервно дергающимся, косящим и заикающимся типом? И кто из нас бдсмщик? Да он в тебя даже с третьего раза не попадет, если будет так дергаться… - А я на что? Помогу… направлю… придержу… и даже подвигаю, если что…
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума