ЛУжайка

Суши сидит напротив меня, удобно положив ногу на ногу, и, не обращая внимания на скачущего вокруг Джейка, что-то рисует в блокноте. На столике перед ней стоит нетронутый коктейль, весь утыканный трубочками и нарезанными фруктами. Она часто рисует, почти все время - разумеется, если руки не заняты рулем. Покачивается изящная ножка, затянутая в какой-то дикий, розовый, блестящий, сложной формы сапог, мягкие каштановые локоны наполовину заслоняют лицо. Когда я видел Суши последний раз - недели две назад - она была брюнеткой, и не завивала волосы. Да и вообще больше напоминала персонажа фильма ужасов, нежели, как сейчас, картинку из аниме. Она часто и радикально меняет внешность и образ. Мне нравится смотреть на нее, хотя я и считаю ее стервой, Джейку нравится ее фотографировать, а ей, видимо, нравится просто сидеть и калякать что-то в своем блокнотике. Но собрались мы здесь для дела.
Я с тоской гляжу на свой затасканный диктофон и решительно жму кнопку записи.
- Ну что, давайте уже, в конце концов, начинать, - говорю я. Суши поднимает голову и прищуривает левый глаз. Ее любимая гримаска, из-за этого лицо ее постоянно кажется некрасиво перекошенным. Джейк с энтузиазмом подскакивает поближе и в дветысячистопятидесятый раз нажимает на кнопку. Она морщит носик. Убийственно.
- Сегодня, по многочисленным просьбам наших читателей, я беру интервью у неповторимой Суши, которую, разумеется, знает каждый стритрейсер в городе. Суши, добрый день! - я скороговоркой выдаю заранее заготовленную чепуху.
- Привет, Кейси, привет всем... читателям, - Суши хихикает и даже откладывает блокнот. В этот момент мне кажется, что ее все происходящее невероятно забавляет. Я заглядываю в свою шпаргалку.
- Расскажи, пожалуйста, как ты начала гонять? - и почему-то чувствую себя невероятно тупым.
- О, ну, очень просто. Купила машину и начала, - она радостно смеется, крайне довольная собой, а я опять идиот.
- Мгм.. Хорошо, а как же ты попала в тусовку?
Она пожимает плечами и ее лицо снова искривляется.
- Стала заниматься аэрографией... И вскоре многие выпендрежники поняли, что у меня это получается лучше всех. А где выпендрежники - там и гонщики.
Я делаю мысленную пометку: врезать в этом месте небольшой рассказ о ее мастерской и работах. Суши практически не кривит душой, когда гордо заявляет, что она лучшая. Конкуренты ее ненавидят, но очередь к ней на покраску не уменьшается, а запись тянется на несколько месяцев вперед.
- А дальше? - меня немного раздражает ее неразговорчивость. Обычно все сразу начинают буйно рассказывать о первой машине, о тюнинге и запчастях. Их невозможно заткнуть! А она - она молчит, улыбается, накручивает на палец выбившуюся из прически прядку.
- Дальше? Однажды ко мне заявился парень на новенькой ярко-красной Ауди. Я за пару дней нарисовала ему какую-то дурацкую розочку, а он был так восхищен, что пригласил покататься. Мне было скучно, и я согласилась. Это был Марк, - она нежно улыбается и выжидательно молчит.
Я снова лезу в свой мысленный планировщик: добавить сноску про Марка. Хотя, уж про него-то точно знают все...
- И как же развивались ваши отношения с Марком?
- Нуу... Красную Ауди я раздолбала через пару недель после знакомства с ним, - доверительно сообщает она. - Это была моя вторая серьезная гонка, и, конечно, Марк зря мне доверил свою машину. В общем-то, ничего серьезного - всего лишь смятая дверь, но розочка сильно пострадала.
- Думаю, он был слегка расстроен.
- Еще бы!
Кажется, она разговорилась. Видимо, ей все-таки нравится трепаться о себе. Она оживленно рассказывает про то, как выиграла свой первый турнир, про четвертую покраску своей Мазды, про аварию в горах, про какие-то особые сопла для аэрографа... Но в какой-то момент я понимаю, что она делится только эмоциями и ощущениями. Никакого действия, никаких описаний, никаких подробностей. Я пытаюсь задавать наводящие вопросы, она смеется и с увлечением рассказывает о том, как приятно было касаться пушистого руля в ее третьей машине, о том, какой она ощутила страх, когда рука соскочила со скользкого ворса. И я тоже соскальзываю, мне не за что уцепиться, не к чему привязаться. Неприятное чувство... как будто бы надо мной издеваются. У Джейка кончается карточка, и он лихорадочно роется в сумке, ища вторую. Я решаю, что в состоянии и сам придумать необходимые связки. А эта японская сука может подавиться своими насмешками. Но уже через несколько минут я снова в бешенстве, а Суши все строит свои гримаски, то и дело касается волос, потягивается, прикладывается к коктейлю, задумчиво проводит ладонью по краю ядовито-зеленой юбки. Да, мне нравится на нее смотреть, но я почему-то очень остро чувствую, что она меня умнее. А это тоже неприятное чувство. И как-то сам собой вырывается язвительный вопрос:
- А ты умеешь готовить суши?
Ее лицо моментально превращается в маску. Джейк опускает камеру и укоризенно крякает, я уже начинаю было себя ругать, но она вдруг снова хихикает.
- Да. И очень хорошо. Не хуже, чем гамбургеры. Хотя последние люблю больше.
Остаток разговора проходит скомканно, затем мы в тишине, нарушаемой только щелчками затвора и шуршанием карандаша, дожидаемся счёта. На прощание Джейк неожиданно целует ей руку и говорит:
- Аригато!
Лицо Суши вновь на мгновение становится холодным, когда она заявляет:
- Я не говорю по-японски, - и в очередной раз очаровательно улыбается.