Отправлено: 18.03.08 08:32. Заголовок: Читаем дальше? (продолжение)

гоу он

 Отправлено: 28.05.08 03:59. Заголовок: Автор: Лисхен «Raise..

Автор: Лисхен
«Raise в Сочи».


Где-то под Берлином. Звукозаписывающая Студия.
Вот уже несколько недель Раммы работали, вернее, пытались работать над своим новым альбомом. Рихард написал замечательные мелодии, а Папа (Тилль) как всегда сочинил к этим мелодиям свои душещипательные стишата. Но запись одной из ведущих песен альбома тормозилась, так как Шнай хотел, чтобы она была исполнена в их обычном стиле, а Рихарду вздумалось исполнить ее в акустике. И поэтому, вот уже несколько дней они по этому поводу все страшно собачились. Тилль сказал Рихарду, что это дерьмо, а Рихард обиделся, зашвырнув гитару куда подальше, и послав всю команду к ядреной Матрене ушел в подполье! В прямом смысле, так как в особняке, где они обычно записывались, был замечательный винный погребок, да к тому же и не пустой. Вот там и осел в последние дни лидер-гитарист, попивая вкусное винцо. В связи с чем, группа вот уже несколько дней ни делает ровным счетом ничего! Все весело пьют водку, дерутся и делают вид, что работают, но на сегодняшний день не записано не единой строчки из песни. Так же, собственно, как вчера и позавчера и вообще…. Такими темпами новый альбом выйдет, когда Папе будет триста лет.
Тилль стоял на кухне и пытался приготовить себе чай, рядом стоял Пауль и на манер жонглера подкидывал вверх металлические кружки, но те все время с грохотом падали на пол, отчего приводили Папу в бешенство.
-Пауль, прекрати кидать кружки! – властным голосом приказал Тилль. Пауль, по обыкновению, его игнорирует и снова бросает кружку. Тем временем на пороге комнаты появляется покачивающийся Рихард, видимо прямо из заветного погребка и видит, как раздраженный Тилль вплотную подходит к Ландерсу:
-Пауль, я сказал, прекрати!- еще более требовательно обращается Тилль.
Ландерс быстро косится в его сторону, и бросает еще одну кружку, которая оказывается для него последней, так как получает от Линдеманна удивительный по точности и мощности удар в челюсть. Пауль садится на пол прямо там, где стоял. Он делает несчастное лицо и жалобно смотрит на Рихарда, а затем слезным голосом обращается к нему:
-Риха-а-а-ард! Скажи ему, чтобы он меня не бил!
Пьяный Рихард окидывает комнату мутным взором, делает вид, что понял, кивает и... уходит. Линдеманн победоносно шагает по направлению к Ландерсу, еще раз больно стукает его по голове, и для Пауля наступает темная баварская ночь.
На следующий день Тилль заходит в комнату, где собрались Раммики в попытке записать хоть что-то, и вдохновенно говорит: "Ребята, я хочу попеть!"
- Ладно, пой. Но я не хочу сейчас играть. Нет настроения, и…я устал… Так что пой один… Как в церкви. - Пьяно щурясь с легкого похмелья ответил ему Рихард.
Линдеманн начинает медленно, низким голосом декламировать какую-то чушь, очевидно в попытке сочинить очередной шедевр дэнс-металла. Местами он пытается петь, но без музыки это у него плохо получается. Через полчаса дикого шума Рихард не выдерживает.
-Пауль, ради Бога, попроси у Шнайдера метроном для Лучано Линдеманна! Блин, пусть этот Тилль Паваротти хотя бы в доли попадает! – затыкая уши орал Рихард.
Вновь началась потасовка между Рихардом и Папулей, разнимать их пришлось всем остальным Раммикам. Вот примерно так и проходит запись очередного альбома у известной группы. И не известно, сколько бы еще все это продолжалось, если бы……
На следующий день в дом влетел Флака, глаза его блестели, видно было, что он чем-то очень обеспокоен.
Тилль услужливо пододвинул Флаке табуреточку и жестом пригласил присесть:
-У нас большие проблемы! – плюхнулся Флак на табуретку, и продолжил тараторить. - Популярность Rammstein неуклонно падает! Газеты о нас не пишут, телевиденье не говорит! Нужно срочно дать повод для слухов и сплетен, это самый лучший способ, для того, чтобы о нас вспомнили и заговорили. А если нас станут обсуждать, не имеет значение, сплетни это или факты, главное будет одно: мы до сих пор интересны народу как группа. Вот, и еще, нам нужен очень умный ход, который бы сразу заинтересовал журналюг, будь они неладны!
- Так! Это мне сразу не нравится! – возмутился Тилль, и хотел уже выбить ногой табуреточку из-под Флаки, но передумал, и продолжил: - Ага, как «умный ход», так сразу я - главное действующее лицо! Я вам всё-таки не железная машина по производству хитов.
- Да уж, хитов-то от тебя уже давно никто не видел… - необдуманно вставил Кристоф, и тут же резко получил в нос.
-Ребята! Идея!!!! Кажется, я придумал! – немного помолчав, воскликнул вновь Флаке. - Мы отправимся на отдых под присмотром фото-камер, что-то типа реалити-шоу! Понимаете?
- Я не поеду! – сразу пал духом Круспе, - я не готов столько времени быть на виду…, не пристало это звезде моей величины…..
- Звезда тут- Я!- перебил его Тилль.
- Я тоже не в восторге от этой идеи, - поддержал Риху Шнай, - всё-таки мы живые люди, если должны отдыхать, так с удовольствием, а какое здесь удовольствие? Да и вообще, какой тут интерес? Мы, вон, недавно ток отдыхали, от записи альбомов и клипов, так самое интересное, что с нами произошло – это отравление Тилля шаурмой и промывание ему желудка пятилитровой клизмой…
-Молчать!!!!! – вновь грозно замахнулся кулачищем в сторону Шная Тилль.
-Я же говорю, я ВСЁ придумал! – замахал руками Флаке, - мы поедем на море: во-первых, голое тело, это привлечет множество дам,- Тилль довольно заулыбался, - и парочку нестандартных мужчин, -а Рихард нервно заерзал на стуле, -во-вторых, интерес почти поминутного наблюдения за нашей жизнью, и, в-третьих, красивая история про то, как Rammstein отдыхают, а не пьют всякую дрянь и не молотят друг друга у себя в гостях! – закончил Флаке.
- Не вижу разницы, - проворчал Папуля.
-Разве вы не хотите экзотического отпуска? – недоумевал Флак.
- Куба? – предложил Риха.
- Коста-Рика? – замечтался Тилль.
- Африка? – Попытался быть оригинальным Шнайдер.
-Ну что вы??? Это всё уже давно не экзотика. - Попытался спустить с небес на землю размечтавшихся друзей Флак.- Нужно, что бы люди заинтересовались…, я решил, а давайте отправимся в Сочи?
-Думаю, что Пауль будет безумно рад твоей замечательной идее, он уже давно «рвался» туда, где говорят по-русски, что бы попрактиковаться… - злорадствовал Рихард.
Пауль не слышал едких слов Рихи, и не мог ответить ему той же монетой, да и вообще не мог вступить в дебаты с друзьями, так как опаздывал сегодня на студию, впрочем, как и всегда.
Спустя несколько дней. Берлин. Аэропорт.
- Тилль, по-моему тут какая-то ошибка… - заволновался Пауль разглядывая билеты, - места, почему-то, в общий салон…
- Дай сюда!!! – с громким рыком выхватил билеты из рук Пауля Линдеманн, и пытливым взглядом проверил на их подлинность,- странно… А почему самолёт не личный? Тут написано какой-то рейсовый… Аэрофлот…- недоумевая, вращал своими стальными глазищами Папа.
- Я предложил Флаке сэкономить… - откуда-то издалека послышался ровный голос.
- ОЛИВЕР! – в ярости повернулись к длинному остальные путешественники.
- А что? Мы с Флакой согласились на том, что нам роскоши не надо, - ответил тот.
- ФЛАКЕ! – повернулись все к опешившему худышке.
- Я тут не причём! Я думал, что Оливер задаёт мне риторический вопрос!- дипломатично увильнул от ответственности Флак.
- В следующий раз воспринимай всё более серьёзно! – огрызнулся Рихард, - нам теперь из-за тебя придётся делить кабину с толпой узнавших нас людей! Узнавших МЕНЯ людей!!! Это же весь мой полёт превратится в сущий ад! Начнут приставать с автографами, с глупыми вопросами, будут разглядывать меня с ног до головы….
- Не нервничай так. Это ведь русский рейс, а наши лица, всё-таки не настолько въелись в мозг среднестатистических граждан России… - умерил пыл и заносчивость Рихарда виновник всех неудобств – Оливер.
- Моё въелось!!!! - гордо оповестил всех Тилль, по выражению его лица можно было сразу определить, что этому господину давно уже пора записываться в «ЗАЗНАЙ-клуб».
Салон самолета.
Полёт был не настолько приятным, как привыкла шестёрка, но всё же терпимым. Места почему-то оказались вразнобой, и Раммики разместились по всему салону. Паулю и Рихарду достались двадцать шестое и двадцать седьмое места в левом ряду возле окна. Хитренький Ландерс быстренько забил пятой точкой кресло, находившееся ближе всех к иллюминатору и манерным жестом пригласил друга присесть рядом. Тилль занял место рядом с Оливером, который как только опустился в мягкое кресло, сразу же отделился мыслями и беззаботно ушел в астрал. Линдеманну очень даже понравилось такое соседство, он сразу же навалил на колени Оливеру разноцветных пакетиков с всякими сладостями, конфетами и печеньками, и аккуратно разложил их все по размеру.
Сочи. Аэропорт «Адлер».
- Ух, ты! Здорово!!! А я думал здесь будет холоднее! – обрадовался температуре +30 Шнайдер.
- Очнись, это всё-таки субтропики! Книжки по географии читать надо! И вообще развивать свой интеллект!- легонько стукнул барабанщика по затылку накачавшийся по самое «не могу» знаниями Флаке.
-Точно, Флак! – Согласился Тилль, - если ты, Шнай, не можешь грызть гранит науки - хотя бы полижи его.- И Тилль весело заржал, ставя звонкий «чилим» Шнаю прямо в лоб.
Прибытие было ничем не примечательным, если не считать десятков вспышек фотокамер, владельцы которых уже давно ожидали их, стоя по краям зелёного коврика, выложенного у входа в гостиницу.
Переноска багажа заняла гораздо больше времени, чем все рассчитывали: Пауль, первым избавившись от рюкзаков с вещами, путался под ногами, с интересом наблюдая, как кряхтит Рихард, затаскивая внутрь отеля одну сумку за другой, по размерам, каждая не уступала хорошему альпинистскому снаряжению.
Когда с обживанием оснащённых по-советским стандартам номеров было покончено, каждый взял самое необходимое и, встретившись в холе, Раммики дружно направились на пляж.
- Так, кто куда пойдёт? – спросил Шнайдер, остановившись перед табличкой, на которой по-английски, но с грубыми ошибками, были указаны направления зон отдыха.
- Я, пожалуй, уйду в горы, - первым откликнулся Оливер, - там такой воздух… - и он сделал многозначительную паузу, дабы все поняли какой он там.
- А я на пляж, самое главное побыстрей получить загар, а потом и остальным займусь, - рассказал о своих планах Рихард.
- Я тоже, - согласился с ним Пауль.
- И я, а вы, на какой пляж? – спросил их Тилль.
- На песчаный, - отозвался Рихард, уже направляясь в сторону моря.
- И я с ним, - поспешил догнать его Ландерс.
- Нет уж, я тогда один, на галечный. Не люблю песок, он в плавки забивается, - непонятно для кого, разжевал информацию Тилль.
- А я в аквапарк, по-моему, самое хорошее начало отдыха, - отделился от группы Флаке.
- Ну а я тогда… Тогда я… - не на шутку задумался Шнай, - я тогда отправляюсь в паб… - как-то неоригинально соригинальничал он.
Сочи. Пляж.
- Пауль, расстели коврик, - скомандовал Рихард, как только они подобрались как можно ближе к морю через толпу голых тел, занимающих всё пространство, так, что песка не было видно.
- Сам стели! Мне твой коврик не нужен. Я готов к суровым условиям отдыха на голой земле.
- Это негигиенично, песок - переносчик венерических заболеваний.
От этих слов Пауля передёрнуло и подбросило на ноги.
- Слушай, Рих, а ты видишь здесь какую-нибудь кабинку для переодевания? – огляделся по сторонам Ландерс. Действительно, на километр открытого пространства ничего отдалённо напоминающего хотя бы деревце, за которым, можно было бы спрятаться, не было, не считая, правда, круглой таблички «КУПАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО», но никто на неё не реагировал, а раммики, несмотря на родовые корни Пауля, читать по-русски всё-таки не умели.
- Я ещё в отеле плавки одел, - объявил Рихард, гордясь своей сообразительностью.
- А мне теперь что прикажешь делать? – разнервничался Пауль.
- Я тебя полотенцем закрою, не переживай, - и Рихард спрятал друга за ширмой.
- Ну что ты там? – у Рихарда затекли руки, - может не стоит быть таким стеснительным?
- Мне нечего стесняться, это элементарные правила приличия, - оправдался Пауль.
- Смотри, какие здесь правила…- уставился на загорающих топлесс дам Риха, но Ландерс, скрытый полотенцем, так и не понял здешних обычаев.
- Ты уже всё? – заглянул за полотенце Круспе.
- Улезь обратно! Ты чего? Совсем стыд потерял?? - Пауль.
- Я по-твоему голых мужиков не видел? Или ты боишься произвести неизгладимое впечатление, которое испортит мою хрупкую психику?
- Всё у меня нормально, мне просто неприятно, когда какой-то мужик пялится на меня. Кто знает, какие мысли начинают гулять у тебя в голове при виде обнажённого тела?
- Смотря, какого тела…
- Красивого.
- Тогда при чём здесь ты?
- Всё, я готов! – пропустив оскорбление, мимо ушей пропел Пауль.
- Ух, ты! Как быстро! – с наигранным восхищением вытаращил глаза Рихард.
- А ты чего хотел, переоденешься тут, когда отдельные личности норовят заглянуть за полотенце.
- Прямо-таки требуют зрелищ от бедного Пауля, - процедил сквозь зубы Круспе, направляясь к морю, - ой, фу!!!!
- Чего там с тобой? – добежал до оцепеневшего, с отвращением на лице, Рихарда его закадычный друг.
- Ты только посмотри! – указал чёрным ногтем на воду Рихард, - бутылка, тина, пачка от сигарет, а тут ещё и осколки какие-то… Я плавать не буду!!!!- взвизгнул Риха.
- Я что-то тоже не хочу, - вернулся к вещам Пауль, - а чем тогда займёмся?
- Ммм, не знаю… Хотя, нет, знаю! И переодеваться не надо! За мной! – и один гитарист потянул другого вверх на гору.
- И куда это мы, если не секрет? – еле поспевал за Рихардом заинтригованный Пауль.
- В грязевые ванны! В Сочи такие хорошие грязевые ванны! – на бегу отозвался Рихард.
- Э нет! Я не пойду как свинья в какую-то грязь, это ещё более негигиенично, чем песок!
- Это же не просто грязь! Это лечебная грязь! Очень дорогая и редкая жижа! Сотни людей ежегодно посылают своих родственников в Сочи, чтобы те привезли им хотя бы баночку этой грязи, помогает от многих болезней! А какая кожа после неё!! – и Рихард не останавливаясь, сделал итальянский жест рукой, который обычно те делают, нахваливая свою пиццу.
- Надеюсь, что ты не перепутаешь лужи… - скептически отнёсся к этой затеи Ландерс.
Пауль состроил, кислую гримасу на лице, когда Рихард осторожно начал входить в жутко пахнущую грязюку. В занятой им луже плавало ещё пятеро объемных существ в закрытых купальниках и резиновых шапочках. Толстушки беспрерывно шутили и громко смеялись, а, заметив присоединившегося красавца мужчину, тут же прикусили язычки и косо-хищными взглядами уставились на гостя.
- Не нравится мне эта компания фабрики жировых отходов, - ответил Ландерс на их взгляды, погружаясь в вонючую пучину.
- Это тебе не джакузи чтобы выбирать компанию, давай, залезай! Вот увидишь, твоему организму сразу станет лучше!- Риха вовсю уже плескался в грязной жиже.
- Куда уж лучше, - усомнился Пауль в приятности мероприятия: во-первых, эта жуткая вонь, во-вторых, противная грязь неприятно проникающая под плавки-шорты, в-третьих эти крупногабаритные «красавицы», как моряки готовые наброситься на всё что движется, и отыметь это.
- Попробую нырнуть, - решился на эксперимент Рихард.
- Экстремал,- позавидовал его смелости друг по несчастью.
- Ух, ты, здорово! Теперь и лицо будет как персик! – вынырнул Рихард с лицом шахтера, - Пауль, дерзай! А то от нашего купания не будет пользы!
Эффект должен быть и на лице! Всё-таки ради чего мы это делаем?
- Ты удивишься, но я не знаю! – огрызнулся Ландерс, - я не полезу в это месиво с головой - я брезгливый!
- Ладно, по-моему, на это и нужны друзья, - сказал сам себе Круспе, - мне придётся тебя заставить, - и герр Рихард принялся запихивать Пауля с головой в вонючую массу, - ты мне будешь, потом благодарен! Всё для твоего блага!
Пауль отчаянно сопротивлялся, размахивал руками, ногами, что-то кричал, но его товарищ был сильней.
Вынырнув, Пауль долго не мог надышаться. Он ещё никогда не был настолько подавлен действиями извне, только мамины хлопоты могли с этим сравниться: она в детстве такими же методами заставляла его есть манную кашу и при этом точно так же наивно полагала, что Ванюша будет ей за это благодарен.
- Тьфу-тьфу! Урод! Мать твою, какого ты…?! #%$@#!&^!!! – красиво по-русски выругался злющий Пауль.
- Тише, вот завтра сам убедишься, какие с твоим замученным лицом произойдут чудеса. Ты сам себя в зеркале не узнаешь! - Рихард обиделся, но решил не подавать виду и произнёс фразу тоном барона, не меньше.
- Да пошёл бы ты со своими чудесами в #%$^@ и к #!&#!!! Я паршиво себя чувствую! Ты мог хотя бы задуматься, что я НЕ ХОЧУ!!! #%$^@ и #!&#!!! – русские маты вперемежку с немецкой речью разлетались над лужей со скоростью звука.
- Это всё тебе на пользу, прости, что я тебя заставил, но не попробуешь – не поймёшь. – Не унимался Рихард, пытаясь успокоить разбушевавшегося Полика.
- Лучше бы я всю жизнь оставался в неведенье! – тут он внезапно затих, - смотри-ка, а твои действия и, правда, принесли пользу!
- Так быстро?! – удивился Рихард и начал осматривать сначала свою руку, а потом ногу.
- Ага, жирных «красавиц» с нами больше нет! Вся лужа наша! – Засмеялся от души Ландерс, и распластался на всю площадь грязевой ямы в позе морской звезды.
- Ты мне-то место оставь! – Тоже смеясь, возмутился Рихард, которого прижимали к стенке ноги и руки Пауля, - места занимаешь больше, чем эти пять фрау по центнеру!
- Повежливее, пожалуйста, со мною! Пока не увижу результата на своем лице – ты считаешься передо мною - виноват! - не сдвинув и пальчика, отозвался подобревший герр Ландерс.
- Думаю нам пора выбираться, - почувствовав неприятную власть Пауля над собой, засобирался Рихард.
- Куда?
- Мыться и спать! Устал я, пора бы и в отель…- перетягивал «одеяло повелителя» на себя Рихард.
- А я только начал входить во вкус…, Ну надо - так надо, спорить не буду, - и Пауль резво выпрыгнул из грязи, думая о предстоящем возвращении в гостиничный номер и покое, - а где здесь душ? – озираясь по сторонам, спросил Пауль.
Раммики долго искали душевые кабинки или хоть что-то в этом духе, но когда они всё же догадались спросить у заведующей грязевыми ямами и горными родниковыми ключами, оказалось что в ассортименте услуг такого не предусмотрено. «Ходите пока так, это полезно» - равнодушно ответила она им. Одежду Пауль и Рихард натянули прямо на засохшую грязь и в таком виде отправились в отель. Туристы смотрели на них: они не понаслышке знали, откуда идут эти двое ребят - сочувствовали им. А местные жители вообще не обращали внимания, для Сочинцев встретить такое было нормой жизни.

Тилль снова не пловец.
Разложив аккуратно свои вещи на камнях, Тилль осторожно потрогал воду кончиками пальцев ног. Убедившись, что она не отходит от нормы, Линдеманн направился в глубину, охая в душе, «какое же море всё-таки холодное». Но, погрузившись по шею, внезапно обнаружил, что воздух теперь кажется холоднее. Тилль расправил свои могучие плечи, и пустился в далёкое плавание, красуясь перед дамами на берегу своим обхватом и мощностью рук, когда вдруг его блаженное состояние прервал ужасный свист, как сначала показалось вокалисту в ушах, но через секунду он понял, что звук идёт от гражданки в ярко-красном жилете и белом козырьке. Та махала руками и жёстко, прямо по-Паулевски, ругалась матом на пловца.
- За буйки не заплывать!!! …?! #%$@#!&!!!!!!!!!!! – орала она.
- Was? – не понял Тилль.
- Нет, ну вы представляете, он меня ещё и посылает! – озадачилась спасательница, обращаясь к отдыхающим.
Тилль в недоумении пожал плечами и продолжил своё нехитрое занятие. Через минуту, едва поспевая за Тиллем, к нему подплыла белая спасательная лодка с потёкшей надписью на боку «Венера», что этой развалюхе явно льстило. Несчастного немца, с большим трудом, но всё же затащили туда и затем высадили на берег.
Разозленный не на шутку Мега- вокалист обругал окружающих так, как учил его Пауль и был с позором изгнан с территории отдыха.
Уже второй раз в жизни, Тилля отстраняют от плавания, возможно, это карма…
Добравшись до соседнего пляжа, где, по сути, должна была быть часть коллектива в лице Рихарда и Полика, Тилль наткнулся на маленькую проблему, а именно: как найти их среди стольких людей? Периодически наступая кому-то на ноги и давя чьи-нибудь очки, Линдеманн с его габаритами как можно аккуратнее пробирался через горы людей, подставляющих свою нежно-розовую кожу безжалостным лучам солнца. Тиллю уже не хотелось искать своих друзей, он загляделся на обнажённых бесстыдниц, желающих красиво загореть и получить, такую приятную, долю мужского внимания.
- Вы! Да, Вы! – обратилась к Тиллю, некультурно тыкая пальцем, одна из курортниц, - вы не могли бы помазать меня молочком для загара, боюсь, сама не справлюсь,- и подмигнув Тиллю, она зазывающе потрясла баночкой.
Вокалист сразу понял, о чём речь и бескорыстно решил помочь несчастной одинокой красотке. Он присел рядом на коврик, обмазал её спину белой жижей, как вдруг ему на плечо опустилась увесистая рука. Линдеманн резко обернулся и увидел троих бритых «братков», один из них держал две порции мороженого. Громила бесцеремонно сунул подтаявшее «детское счастье» в руки своей опешившей подружке, и погрузился в глубокие недра своего мозга, чтобы найти там выход сложившейся ситуации. На ум приходило только одно…бить морду наглецу!
- Умоляю, прости меня! Я не думала, что они так быстро вернутся! – затрещала блондинка, обращаясь к Тиллю. Тот не понимал ни слова, но интуиция подсказывала ему, что он не ту «кадрил», и теперь должен поплатиться за это…, возможно, будут бить…, ногами.
Немецкий парень, конечно, смог бы запросто уложить этого, с мороженным, даже двоих при хорошем раскладе, но сейчас сила явно была на стороне бритоголовых и не менее здоровых мужиков.
- Слушайте, я ничего такого не хотел и не думал. Мне просто пришлось помочь, - попытался оправдаться Линдеманн и совсем некстати, от отчаяния добавил, - она сама!
- Чё он там вякает? – потянулся к вокалисту Rammstein парень с одиноко торчащей красной чёлкой. Тилль сжал кулаки и приготовился защищаться, попутно осматриваясь в поисках полиции или хотя бы тётки в красном жилете, но пляж был дикий.
- Тихо! – остановил товарища третий, который стоял позади всех и был чуть худее остальных братков, - он иностранец. Кажется немец! - произнося последнее слово, браток поднял вверх указательный палец, показывая какой это дорогой для него гость.
- Немец? Иностранец? Ну, пусть живёт. Нехорошо про нашу родину-матушку плохое мнение в Европе создавать, – резко отдёрнул руку самый здоровенный браток.
- Это, небось, моя баба сама к нему приставала. Неймётся ей… Нимфоманка…Ты, уж, извини, брат… Шуруп, переведи ему! – раздобрился парень виновницы мужского спора, и, отобрав мороженное у своей онемевшей подружки, вручил обе порции Тиллю, - а, на вот ещё и сигареты возьми, - вывернул он карманы спортивных штанов. Шуруп извинился за всех и компания, вместе с ошарашенной девицей, удалилась с пляжа.
«Ну, дела… Ничего не понял, но всё равно приятно…», подумал Тилль, облизывая ванильный рожок.

Долгое время, провалявшись под солнцем, Линдеманн приобрёл приятный шоколадный оттенок, который восхитительно смотрелся в контрасте с его голубыми глазами, а так же полную гармонию в душе, в связи с чем, про себя он начал складывать слова и рождать новую песню: «Море. Женщина кролем плывёт за бортом. Эх, хватить бы сейчас её гарпуном…»
Внезапно его полудрёму прервал истошный крик:
- Девочка! Девочка тонет! Она заплыла за буйки!
Тилль молниеносно отреагировал на знакомое слово «буйки» и, быстро сев, всмотрелся в море, чтобы понять ситуацию. За красно-белыми поплавками с верёвочкой барахтался маленький белобрысый ребёнок лет девяти, он тянул кверху ручки, но ухватиться было не за что. Сообразив, что происходит, Линдеманн не раздумывая, бросился в воду и безупречным пловецким ходом быстро добрался до малышки. Девочка начала истерично цепляться за него, тянуть на дно, но крепкой рукой Тилль затащил её на спину, и спортивно поплыл обратно. Матери ребёнка на берегу не оказалось, как и почему понять не удалось. Малышка находилась в шоковом состоянии, отпускать Тилля она наотрез отказалась, говорила тоже неохотно, единственное, что удалось узнать, так это то, что звать её надо Галиной. Вокалиста с дитятей мигом сфотографировали повылезавшие из кустов фотографы разных стран: те, которые купили право следить за жизнью Раммиков, и Сочинские, которым нужно было написать о каком-нибудь происшествии в своей еженедельной газете.
Тилль долго нянчился с приставшим ребёнком: они искали маму и психолога способного оторвать девочку от Линдеманна. Отказавшись оставаться в детской комнате милиции, Галина, пошла вместе со своим спасителем обедать в одну из ближайших кафешек. Надо отдать Тиллю должное: он прекрасно накормил малышку, вернее даже перекормил, потому что боялся за её здоровье, а здоровье, к слову у Галины было в норме – ела она за двоих здоровенных грузчиков.
В конце концов, милиция позвонила Линдеманну на мобильник, и сообщила об обнаружении гражданки называющей себя Галиной мамой. Мама оказалась молодой и одинокой и сразу увидела в немце свою жертву, то есть того самого единственного принца, посланного судьбой, и пригласила его корявым, выученным ещё в школе, немецким языком на свидание. Дочку мама, к слову, не теряла, а просто оставила на попечение бабушки, благополучно заснувшей и получившей впоследствии по ушам (она приходилась ей свекровью, поэтому было не жалко). Тилль решил не спорить с инициативной гражданкой и отправиться по течению судьбы, ведь перспектива этого вечера была довольно-таки приятной.
Тилль и «перспектива».
Вечер. Кафе. Горят бумажные фонари. Шашлык шипит, поджаривая бока. Запах разлетается всё дальше и дальше за пределы заведения. Одинокая шатенка грустными коровьими глазами изучает декоративную калитку курортного общепита. Она уже заждалась…
Тилль проснулся от звона телефонного будильника. Недовольно ворча, он перевернулся на живот, и попытался снова заснуть. Но минут через пять всё повторилось и раздражённый Тилль сел на кровати, сбросил лёгкое застиранное гостиничное одеяло и всмотрелся в экран мобильного: «НЕ ЗАБЫТЬ СХОДИТЬ НА СВИДАНИЕ» гласила заметка.
- ААА! Вот чёрт! Лучше бы поспал! – и нехотя встав, Тилль начал натягивать на себя брюки.
***
- Здравствуйте, эээ…
- Светлана.
- …Светлана. Как поживает Галина? – галантно начал разговор Тилль садясь напротив мамы ребёнка, пострадавшего от халатности собственной бабушки.
- О, просто чудесно! Немного боится воды, и дам преклонного возраста, а в целом нормально. Завтра мы идём в дельфинарий, буду рада вас там увидеть!
- Я не знаю… - Тилля всё ещё радовала перспектива отоспаться, и он не хотел повторить свою ошибку, когда согласился на это свидание.
- Ну же! Соглашайтесь! Нам будет очень весело! – Света поправила свое глубокое декольте.
- Я, пожалуй, ещё подумаю. У меня в России много дел, я здесь по работе и если мне удастся выкроить время… - мысленно «освобождая» от мешающего декольте Светлану отмазался Линдеманн, - Может, расскажете что-нибудь о себе? – попытался он найти тему для продолжения беседы.
Через 15 мин.
- …мне было так тяжело рожать!
- Представляю, - Тилль пытался напиться.
- Ай!!!! Отстаньте от меня!!! Маньяк!! Предупреждаю! Я знаю карате!!– отпрыгнула Светлана от незаметно подползшего пьяного мужчины, и пытавшегося схватить её за подол платья. И только шатенка приготовилась нанести сокрушающий удар, как вдруг Тилль узнал в помятом лице мордашку Шнайдера, который еще с утра собирался в Паб.
- Лапчка! Успокся! Я налажвайу съязь! Прыём – прыём! Хе-хе-хе. – Шнайдеру показалось, что он блещет остроумием и попытался ещё раз пошутить, причём той же фразой (по принципу: первый раз было смешной и второй раз будет также), как вдруг увидел светящееся счастьем лицо Тилля.
- Ах вот оно как! Кто ты такой? Пачму ты хочшь помиш’ать мойэй личной шисни! Преследуешь миня! Я снаю! Но терь ты не уведёшь у миня деушку! Она м’я! И мошэт мы пошенимся!! Я не хошу… Но мош’ет… О чом это я? Тилль??!!! О, приет! А ты што тут телаеш? – наконец-таки Шнай узнал в своем сопернике за право обладание назойливой шатенкой друга и коллегу.
- Свиданию конец!!! Это мой друг, надо с ним разобраться…, Ну вы понимаете, очень извиняюсь! Я вам позвоню! До свидания! Или как у нас говорят в таких случаях – прощайте! – легонько намекнул ей Линдеманн и вывел под руки обмякшего и внезапно потерявшего память барабанщика.
На следующий день Пауль обнаружил на себе сыпь, вызванную аллергией на лечебную грязь. Рихард всю оставшуюся неделю отдыха носился с его поручениями, так как оказался виноватым перед Ландерсом. Флаке и Шнайдеру пришлось вызывать врача, оба мучились головными болями, правда, по разным причинам. Шнай страдал от сильнейшего похмелья, а Флаке неудачно скатился с водной горки в Аквапарке.
Тиль всё же отправился в дельфинарий, где его чуть не утопили морские котики, с которыми он решил поиграть, и вокалиста пришлось срочно вылавливать из бассейна и отводить подальше от воды (всё-таки это карма!). Оливера никто не видел шесть дней, а когда он всё же вернулся, весь грязный и заросший, Пауль долго не хотел впускать его в номер. Все были уверенны, что Ландерс просто отыгрывается на несчастном Оливере за свой испорченный внешний вид. На самом деле гитаристу искренне казалось, что все кто нужно находятся рядом с ним, и упорно отвечал на мольбы Оливера впустить: «лишних мест н ...

 Отправлено: 28.05.08 03:59. Заголовок: Автор: Лисхен «Raise..

... ет!», пока пришедший из дельфинария, промокший и побитый ластами Тилль не признал в отшельнике знакомые черты.
Послесловие.
Берлин. Квартира Пауля.
Флаке радостно ворвался в дом к Паулю, где его уже ждали все участники группы.
- Вышла!– прохрипел он им с порога и бросил на диван свёрнутую в трубочку газету. Рихард, которому свёрток попал на колени развернул его и начал читать первую страницу:
«Рихард Круспе. Подтверждение гомосексуализма! Лидер-гитарист Rammstein подсматривает за другом! Подробности на стр.11, фото прилагается»;
«Россия против Rammstein! Как пытались убить в Аквапарке Христиана Лоренца, читайте на стр.12, фото прилагается»;
«Тилль и русская мафия! Как преступный мир России принимал у себя и угощал Тилля Линдеманна! Стр.13, фото прилагается»;
«У Кристофа Шнайдера - барабанщика группы Rammstein - проблемы с алкоголем! Стр. 14, фото прилагается»;
«Оливер Ридель пропагандирует фашизм! Стр. 15, фото отсутствует».
- А почему про меня ничего не написано? – обиделся Пауль.
- Ты жертва моей извращённой психики, думаю, про нас с тобой много чего сказано на странице одиннадцать… - Рихард начал листать газету в поисках нужного репортажа, - да и потом, чего о тебе писать? Что в тебе такого особенного? Я, например, представительнее, чем ты, на мне всегда подолгу задерживают свои восхищенные взгляды фрау всех возрастов, я очень красивый! Тилль, правда?
- Я тоже красивый……- машинально ответил Тилль, не замечая, спора, задумываясь над чем-то очень серьезным.
-Ты? Ты красивый???- взорвался Пауль, поворачиваясь к Тиллю, - да ты один страшнее блока НАТО!!
-А скунсу и не надо быть красивым, его и так все уважают, правда, Тилль? – решил поддержать Тилля Рихард, но тут же резко замолчал и зажмурил глаза в ожидании удара. Удара не последовало:
- Я не был никогда знаком с русской мафией! – Тилль выхватил у Рихарда газету и сразу же нашёл большую фотографию, где он уплетает разом оба подтаявших рожка с мороженным, а член какой-то российской группировки, в глубоком «реверансе», отдаёт ему свои сигареты, - Ну ничего себе…, Называется: намазал спинку даме….
- А меня на самом деле пытались убить! Или помочь…, Боюсь я этого никогда не пойму… - задумался, грея ноги в носочках, Флаке.
Оливер отстранённо наблюдал за дискуссией.
- А что это Оливер не оправдывается? Может на самом деле пропагандирует? – испугался за друга Пауль.
- Да нет, ну что ты! Только не Оливер! – попытался защитить Оллика Шнайдер.
- А что он тогда столько дней делал? И где пропадал?
Все с подозрением повернулись к окну, где стоял их басист, но тот лишь загадочно улыбнулся.
- Наверное, мы никогда не узнаем правду… - заключил Флаке, и Раммики дружно отодвинулись от окна

 Отправлено: 28.05.08 04:17. Заголовок: Название: Котенок Ав..

Название: Котенок
Автор: shizandra
Жанр: RPS, СЛЭШ
Пейринг: Юрки/Бэм/Вилле
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: все то же - «злостным» фанатам не читать!
Содержание: о том, что нужно тысячу раз подумать, прежде чем говорить «нет»…
Статус: закончен
От автора: это «заказной» фик с немного непривычным пейрингом. А, так как «заказные» у меня никогда особо не получались, то и сие произведение особым сюжетом не блещет. Сорри
Зима нынче была чересчур уж холодной. Или это Юрки так казалось. Северный ледяной ветер дул почти постоянно и от него не спасали ни теплая куртка, ни шарф. Больше всего он боялся простудить горло. Его голосовые связки – единственное, что у него есть. И потерять это он просто не мог. Не имел права. И поэтому сейчас торопился как только мог в тепло родного дома. Еще пара поворотов…. Взгляд зацепился за что-то, и Юрки чуть нахмурился, пытаясь понять, что же он видит. А потом слабо охнул, и ноги сами понесли его в ту сторону.
- Эй…, - осторожное касание и сидящий на корточках человек, сжавшийся в комочек, взмыл вверх, как распрямившаяся пружина. Юрки испуганно отступил, тихо выматерившись. Человек, на взгляд Юрки, был почти раздет. Тоненький свитерок и джинсы. Покрытые инеем волосы и ресницы, абсолютно белое лицо и сведенные пальцы, обхватившие плечи. Синие губы и глаза цвета замерзшей озерной воды. Что-то знакомое…. Мгновение на узнавание и…
- Бэм!!! Какого черта ты здесь делаешь? Да еще почти раздетый?! Совсем рехнулся?!
Бэм попытался что-то сказать, но губы его просто не слушались. Он мог только смотреть. Отчаянно, обреченно и зло. И Юрки, не раздумывая, шагнул вперед и, распахнув свою куртку, обнял ею Бэма. Слабо охнул от мгновенно вгрызшегося в него холода, но, услышав слабый, почти не слышимый стон Бэма, выругал себя. Какого черта он здесь стоит и ничего не делает – Бэм сейчас загнется от переохлаждения! Не дав себе время на раздумья, он ухватил его за руку и резко дернув, потащил за собой. Бэм спотыкался, казалось, что он вот-вот упадет…. Но Юрки крепко держал его ледяные пальцы в своей ладони.
Лифт, полз, казалось, со скоростью дохлой черепахи, заставляя Юрки нервно кусать губы. Ему казалось, что он просто не успеет довезти Бэма до тепла. Слабый отчаянный вздох заставил Юрки зло сжать кулаки – когда этот чертов лифт…. И тут он остановился, открывая двери. Юрки облегченно выдохнул и потянул Бэма за собой. Ключ в замок попал с первой же попытки, и Юрки посчитал это добрым знаком. Затащив несопротивляющегося Бэма в квартиру, Юрки захлопнул дверь и рванулся в ванную, на ходу скидывая куртку и шарф. Крутанул краны, проверил воду и вернулся в комнату. Бэм бы там же, где он его оставил – у двери. Он стоял, прислонившись к косяку и закрыв глаза. Все еще белые пальцы стискивали предплечья.
- Бэм, тебе надо согреться. Я набрал теплой воды. Раздевайся.
Бэм открыл глаза и, не глядя на Юрки, молча взялся негнущимися пальцами за свитер. Зашипел сквозь зубы от боли, и Юрки шагнул к нему.
- Давай помогу, - он аккуратно, но решительно отвел руки Бэма и потянул его свитер вверх. – И как тебя угораздило, горе ты луковое? Как ты вообще здесь оказался?
Но Бэм упорно молчал. Да сейчас Юрки и не ждал от него ответа. Сейчас он говорил только для того, чтобы заполнить чем-то эту тишину, прерываемую лишь шорохом одежды. Когда все одежка Бэма, кроме нижнего белья, оказалась на полу, Юрки подвел Бэма к ванной комнате и подтолкнул внутрь.
- Давай, Бэм. Тебе надо согреться.
Поймал чуть затравленный взгляд и нахмурился:
- В чем дело?
Бэм с трудом разлепил губы:
- Так…нельзя…слишком…большой…контраст…температур….
Юрки успокаивающе улыбнулся:
- Вода чуть теплее комнатной температуры. Хотя тебе она покажется кипятком. Залезай, Бэм, а я пока приготовлю чего-нибудь горячего.
Бэм отвернулся к ванне, и Юрки оставил его одного. Подобрал разбросанную по полу одежку и свою и его, и направился на кухню, захватив из бара бутылку красного вина. Бэму сейчас надо что-то горячего и алкогольного, иначе воспаления легких ему не миновать. По-хорошему, ему надо было бы водки с перцем. В России ему рассказывали, что это – лучшее средство для такого дела, но он, к сожалению, не полюбопытствовал, ни как оно делается, ни в каких пропорциях. Да и водки у него не было. Значит, придется обойтись горячим вином со специями.
Он уже почти закончил, когда дверь в ванную открылась, и на пороге возник мокрый, дрожащий Бэм, закутанный в полотенце. Юрки метнулся к нему:
- Ты почему так рано вышел?
Бэм мотнул головой:
- Не могу больше.
Юрки нахмурился, глядя на него. Он все еще был очень бледен, но это была уже не та почти смертельная бледность. Губы порозовели, да и выглядел он уже не таким замороженным, но….
- Ладно, - Юрки развернулся к плите. – Иди в зал. Я сейчас.
- Спасибо, - тихий шепот Бэма заставил Юрки нахмуриться. Ну не привык он видеть Бэма таким! Слишком тихим, почти сдавшимся.
Он налил вино в большую кружку, которая, если верить семейным преданиям, была старше его, и направился в зал. Бэм сидел в кресле, забившись в самый уголок и свернувшись в комочек. Юрки протянул ему кружку:
- Возьми. Тебе надо это выпить, если не хочешь загреметь в больницу.
Бэм метнул на него быстрый взгляд и молча принял кружку. Сделал глоток и чуть поморщился. Юрки сел в кресло напротив. Неловкая тишина, повисшая в комнате давила, но Юрки слишком хорошо понимал, что сейчас не стоит заводить никаких разговоров – Бэм еще не совсем отошел. Юрки опустил глаза на свои руки, и мысли потекли в другую сторону. Лак на ногтях начал слезать и надо бы заняться этим. Пока это не заметно, но кончики ногтей уже начали просвечивать сквозь слой лака. Интересно, а если сделать посередине красную тонкую полоску, как это будет смотреться? Или лучше не экспериментировать? Юрки поднял голову и застыл. Бэм сидел, напрягшись до предела, смотря прямо перед собой в одну точку, а по его щеке скатывалась одинокая слезинка. Юрки на мгновение решил, что это ему просто кажется. Просто потому, что этого не могло быть в принципе. Только не Бэм. Но….
Юрки рванулся к нему. Взял из его ослабевших пальцев кружку и отставил ее на стол. Чуть коснулся подбородка, поднимая его голову и ловя взгляд.
- Бэм…. Что случилось?
Что-то в голубых глазах дрогнуло, и Юрки показалось, что это тонкое стекло льда рассыпалось, разбившись. Бэм вздохнул-всхлипнул, словно отходя от кошмарного сна.
- Больно, - Бэма начала бить дрожь. – Господи, как же больно…. Почему….
Юрки нахмурился, не понимая, а потом до него дошло. Как он мог забыть про это?! Он потянулся вперед, и его пальцы легли на руки Бэма, растирая все еще холодную кожу.
- Это пройдет, Бэм. Просто твое тело начало отходить. От холода твои сосуды сузились, и крови приходиться чуть ли не прорываться сквозь них. Потерпи, Бэм, сейчас все пройдет. Расслабься.
Юрки начал массировать ему плечи, и Бэм чуть расслабился. Еще пара энергичных растираний и Бэм облегченно вздохнул, вызвав улыбку Юрки.
- Лучше?
- Да, намного. Спасибо, - Бэм начал оживать на глазах, и Юрки отошел, вернувшись в свое кресло. – Это всегда так, когда сильно замерзаешь?
Юрки усмехнулся:
- Да. Когда ты перестаешь чувствовать свое тело…. Реанимация всегда очень болезненная.
- Говоришь со знанием дела, - Бэм улыбнулся и снова потянулся к кружке с недопитым вином.
Юрки улыбнулся:
- Приходилось. С тех пор стараюсь раздетым на холод не выходить.
Бэм что-то буркнул, и Юрки фыркнул, любуясь его видом. Сейчас на его щеках горел яркий румянец, глаза начали блестеть…. Да, теперь он больше похож на того Бэма, которого он знал.
- Спасибо еще раз. Ты спас меня. Умереть от переохлаждения – это не там смерть, о которой я мечтал.
- Не сомневаюсь, - фыркнул Юрки. – А о какой смерти ты мечтаешь? Навернуться со скейта и мгновенно умереть на рампе?
Бэм внезапно опустил глаза. Пару секунд молча изучал рисунок ковра, а потом тихо, еле слышно произнес:
- Я мечтаю умереть в объятиях любимого человека.
Глаза Юрки вспыхнули. Что за романтическая чушь?
- Мило. Но глупо и жестоко.
Бэм вскинул на него расширившиеся от изумления глаза:
- Почему?
- Потому что это только на словах выглядит красиво. А на деле…. Только представь себе, какой шок и ужас будет ждать твоего любимого человека, если ты вдруг умрешь на его руках. Или…. Это уже будет для тебя не иметь никакого значения?
В голубых глазах застыла почти детская обида от того, как резко и жестко Юрки уничтожил его мечту.
- Это…не честно.
- Я знаю, Бэм. Но я стараюсь быть реалистом.
- Ты живешь без мечты? Но….
- Ты делаешь странные выводы, Бэм. То, что я – реалист, это не значит, что я не мечтаю. Но мои мечты – это всего лишь мечты.
- Тогда как ты пишешь свои песни? – Бэм искренне не понимал, и изо всех силы пытался разобраться.
- Просто я разделяю реальную жизнь от жизни в мечте. У меня есть цель, и я иду к ней.
- Но твоя цель и есть мечта.
- Да. Может быть. Но я четко знаю, как ее достичь и к чему приведет ее воплощение.
- Я не понимаю тебя. Просто не понимаю. Вилле не….
- Вилле еще больший реалист, чем я. Иначе он бы не достиг того, что имеет сейчас.
- Его я понимаю еще меньше, чем тебя.
- Просто я, в отличие от него, не умею совмещать мечту и действительность. Сплавлять их вместе. А он умеет. Но это очень опасно. Пока он четко видит границу между тем и этим, ему ничего не угрожает. Но если эта граница для него перестанет существовать…. Он может решить, что умеет летать, как птица и шагнуть из окна.
Бэм мгновенно побледнел, и Юрки опустил глаза. Почему этот страх в голубых глазах так неприятен ему? И мимолетная непонятная ревность…. Какого черта?
- Ты…шутишь?
- Нет, - Юрки откинулся на спинку кресла. – Но тебе нечего беспокоиться – Вилле сам отлично понимает это и не допустит ничего подобного.
Бэм еле заметно выдохнул, и Юрки внезапно спросил:
- Зачем ты здесь, Бэм?
Бэм вздрогнул, как от удара.
- Я…., - вопрос, казалось, застал его врасплох, и он растерялся. - Я не хочу отвечать.
Сердце Юрки почему-то пропустило удар.
- Бэм….
- Нет, - Бэм упрямо мотнул головой. – Это мое дело.
- Из-за этого «дела» ты чуть не погиб, - Юрки нахмурился.
Бэм сжал кулаки:
- Нет.
Юрки выдохнул, сдаваясь:
- Как знаешь. Но это нечестно. Я все-таки спас твою задницу от того, чтобы она превратилась в первостатейную сосульку.
- Я уже сказал тебе «спасибо».
Юрки поднял руки в успокаивающем жесте:
- Ладно, не злись, Бэм. Просто мне любопытно, вот и все.
- Кстати, о любопытстве, - глаза Бэма сверкнули. – Ты обещал мне показать свои старые фотографии, помнишь?
Юрки сдвинул брови:
- Зачем тебе?
Бэм лукаво улыбнулся:
- Хочу посмотреть, как ты выглядел в юности.
Юрки недовольно фыркнул, и Бэм мгновенно среагировал:
- Боишься? Или стесняешься?
В ответ Юрки молча встал и вышел в спальню, а спустя пару минут вернулся с небольшим альбомом. Пока он ходил, Бэм уже успел натянуть свою одежку, и встретил его уже готовым к дальнейшему разговору. Юрки только усмехнулся и молча протянул ему альбом. Бэм также молча взял его. Юрки покачал головой и сел напротив него в кресло. Почему-то реакция Бэма очень волновала его. Словно от слов Бэма что-то могло измениться. И это было так странно. Этот альбом – всего лишь прошлое, к которому он никогда не вернется. Так какая ему разница, что скажет сейчас Бэм? Но почему-то разница была. Как и бурная реакция Бэма. Интересно, а что он ожидал увидеть?
- Это ТЫ?!?! – глаза Бэма были полны удивления. Он то вскидывал глаза на Юрки, то снова опускал их на фотографии, словно пытаясь найти схожие черты.
Юрки фыркнул:
- Не похож?
- Да. Нет. Не знаю, - Бэму явно не хватало слов, чтобы выразить все свои мысли. – Здесь…ты такой юный, такой красивый.…
Сердце Юрки пропустило удар. Что-то острое кольнуло в самое сердце.
- По твоим словам, сейчас мне пора на свалку.
Бэм вскинулся:
- Что? НЕТ!!! Я вовсе не это имел ввиду. Сейчас ты выглядишь просто роскошно. Но….
- В ЭТОМ виде я нравлюсь тебе больше, - закончил за него Юрки, кивая головой на альбом, лежащий на его коленях.
Бэм тоже опустил голову, а потом внезапно произнес.
- Нет. Просто с тобой таким, каким ты был в юности, я бы с удовольствием где-нибудь бы оторвался по полной программе. Думаю, мы с тобой стали бы лучшими друзьями.
- А сейчас? – Юрки чуть склонил голову, позволяя пряди волос упасть на лицо и закрыть то чувство затаенной надежды и ожидания, которое сейчас, Юрки был в этом уверен, светилось в его глазах.
- А сейчас…, - начал Бэм и внезапно замолчал, словно смутившись. Но спустя пару секунд поднял голову и, поймав взгляд серых стальных глаз, твердо произнес. - Ты слишком мне нравишься для того, чтобы быть просто другом, Юрки.
Волна опаляющего жара мгновенно прошла по телу Юрки. Он не ослышался? И Бэм действительно сказал то, что сказал? Или он просто вложил в это другой смысл? Но его прямой горящий взгляд….
Юрки сглотнул. Надо, наверное, что-то сказать, но слов просто не было. Слишком неожиданно, слишком…невозможно.
- Бэм…. Ты шутишь?
Тот с мгновение просто смотрел на него, а потом как-то сразу обмяк в кресле, словно из него выпустили весь воздух.
- Конечно. Ну, конечно, шучу. Я всегда шучу, - в его голосе явственно зазвучала истерика, и он поспешно замолчал. Опустил голову, закрываясь волосами. – Прости. Это была неудачная шутка.
Он вздохнул и встал из кресла.
- Мне пора. Я и так слишком долго задержал тебя. Спасибо, что….
Юрки встал ему навстречу, стараясь не обращать внимания на острый приступ разочарования:
- Куда это ты собрался? Ты только успел отогреться и опять….
Бэм поморщился:
- Я вызову такси. Не волнуйся, теперь со мной все будет в порядке.
Бэм легко коснулся плеча Юрки в прощальном жесте и направился к входной двери. Юрки стремительно развернулся вслед за ним.
- Бэм….
Бэм замер около порога.
- Да?
Юрки прикусил губу, выдыхая:
- Нет, ничего. Просто…будь осторожнее.
- Я…постараюсь. Спасибо, - напряженная спина расслабилась, а в следующую секунду Юрки остался один. Пару мгновений постоял, бездумно смотря на закрывшуюся дверь, а потом вернулся в зал и рухнул в жалобно скрипнувшее кресло. Взгляд скользнул по комнате, и остановился на раскрытом альбоме, который Бэм оставил на столе. Потянулся, было, к нему, но, как только кончики пальцев дотронулись до него, резко отдернул руку. Словно боялся, что обожжется. Как всего пару минут назад побоялся сделать шаг навстречу и что-то изменить. Нет, не так - побоялся поверить собственному сердцу. Просто потому, что ему показалось, что такого быть не может. Да и выпустить наружу столько лет тщательно скрываемые чувства…. Слишком тяжело.
Малыш Бэм всегда принадлежал Вилле. Или так казалось Юрки. Бэм всегда был рядом с ним. Среди знакомых уже ходили шутки о том, что если хочешь найти Вилле – ищи Бэма, тот всегда крутится где-то рядом. И у этих шуток, пристойных и не очень, был вполне реальный повод. Бэм, казалось, уже не принадлежит самому себе – он словно спутник вокруг планеты всегда сопровождал Вилле, куда бы тот не отправлялся. Не удивительно, что сейчас Юрки просто не мог поверить в то, во что поверить ему очень хотелось. В то, что Бэм испытывает к нему нечто большее, чем простые дружеские чувства. «…Ты слишком мне нравишься для того, чтобы быть просто другом, Юрки…» Господи, как же ему хотелось в это поверить! Но…. Слишком давно он решил для себя, что у него нет никаких шансов и слишком сильно старался забыть об этом обо всем. Только искренняя симпатия и дружеские чувства. А то, что сердце замирает при виде голубых глаз и маленькой родинки – это так, ничего особенного и ничего не значит. Да, но что делать сейчас? Наилучшим выходом для него было бы забыть об этом разговоре. О том, что услышал…. О том, что….
Короткий резкий звонок в дверь, и Юрки, словно повинуясь его злым трелям, взмыл из кресла. Быстрым шагом подошел к двери и, дернув ручку со всей силы, распахнул его.
- Какого….
Короткий взгляд в растерянные голубые глаза, и он осекся.
- Бэм, что слу….
- Прости, но я не могу больше, - Бэм с трудом оторвался от косяка и шагнул в коридор, тесня Юрки. – Я просто устал….
Юрки нахмурился, пропуская его и закрывая за ним дверь.
- О чем ты?
Бэм на мгновение отвел глаза:
- Я устал молчать, Юрки.
Юрки почувствовал, как странный холод разливается по всему телу. Он хотел что-то сказать, но Бэм подался к нему вперед и заговорил вдруг быстро и горячо, захлебываясь словами, словно боясь, что его заставят замолчать.
- Я не шутил…. Не шутил, Юрки. Боже, как же это тяжело…. Я люблю тебя. Если бы ты знал, как тяжело мне находится рядом с тобой, говорить, улыбаться, шутить и делать вид, что мне все равно, что ты считаешь меня просто своим другом. Мне все равно, что ты сейчас думаешь…, - он осекся, а потом яростно тряхнул головой. – Нет, мне не все равно! Я люблю тебя, я хочу тебя. Да, я знаю, что я пожалею о том, что сказал тебе все это, но молчать дальше….
Юрки коротко выдохнул. В первый раз за весь этот горячий монолог Бэма.
- Как ты оказался здесь сегодня почти раздетым?
Бэм вздрогнул и подался вперед:
- Да потому что хотел видеть тебя! Я ждал тебя!
Юрки отшатнулся:
- Раздетым? Ты с ума сошел? А если бы я где-нибудь задержался?
Из Бэма словно выпустили весь воздух. Он медленно опустил голову и по комнате поплыл его горький шепот:
- Это единственное, что тебя сейчас интересует? Господи, Юрки, я тебе тут в любви признаюсь, а ты…., - он резко поднял голову. – Я все понял. Ты прости, что я тебе сейчас все это сказал. Но я больше был не в состоянии молчать. И, если ты больше не захочешь со мной общаться, я это пойму.
Он коротко выдохнул и, пряча глаза, повернулся к двери, собираясь уходить. Но….
- Куда это ты собрался? – жесткий голос Юрки удивил его самого. – Я разве отпускал тебя?
Бэм вздрогнул, как от удара, и сжался.
- Юрки….
- Хватит. Ты сказал уже все, что хотел. Теперь моя очередь. Но ты не ответил на мой вопрос – как ты оказался раздетым на улице?
Бэм сжал кулаки, а потом медленно поднял на него глаза:
- Упрямый до конца, да? Я всего лишь хотел оказаться в твоих объятиях. Хоть на пару секунд. Хотел, чтобы ты согрел меня собой, своим телом и своим теплом. Хоть на мгновение…., - он печально улыбнулся. – И ты подарил мне эти мгновения….
Юрки коротко выдохнул:
- Господи….
- Прости.
Юрки мотнул головой и сделал шаг вперед, став перед Бэмом.
- Посмотри на меня, посмотри на меня, Бэм. Посмотри мне в глаза и скажи, я прощу тебя?
Бэм медленно поднял взгляд и замер, зачарованно смотря в расплавленную сталь. Там, в кипящем металле было все. Все, что чувствовал Юрки. Все, что он скрывал. Все, что сейчас рвалось наружу, разбуженное словами Бэма.
Голубые глаза неверяще распахнулись, а потом он слабо охнул, отступая на шаг и закрывая рот рукой. Юрки усмехнулся:
- В чем дело, Бэм? Ты же хотел этого? Передумал?
Бэм вскинулся:
- Что?! Нет!!! Просто, просто…. Это невозможно!
- Не более, чем то, в чем ты признался только что, - Юрки, которому вдруг стало все равно, сел в кресло. – Но я не буду ничего тебе говорить. Ты не услышишь от меня признаний и всей этой романтической ерунды.
Бэм озадаченно потряс головой:
- Подожди. Я уже ничего не понимаю.
Юрки с мгновение смотрел в горящие искренним недоумением глаза, а потом, коротко выдохнув, встал. Сделал шаг вперед и, оказавшись прямо перед ним, просто взял и притянул его к себе. Кончиком пальцев приподнял его голову за подбородок и, смотря ему прямо в глаза, осторожно коснулся его губ. Коснулся и отстранился, заметив в голубых глазах искру разочарования.
- Теперь понятно?
Бэм улыбнулся кончиками губ, и Юрки внезапно услышал, как стук его сердца рождает странное эхо.
- В общих чертах.
Юрки еще с мгновение смотрел на его сияющую мордашку, а потом коротко выдохнул:
- Бэм, я не хочу ничего менять.
В голубых глазах заплескалась почти детская обида:
- Но почему? Ты мне не веришь?
Юрки поморщился:
- Да при чем тут ты? Просто я слишком долго выстраивал свою жизнь, чтобы сейчас под взглядом твоих прекрасных глаза взять и сломать ее.
Бэм отшатнулся:
- Вот, значит, как…. Для тебя это уже ничего не значит?
Юрки выдохнул и отошел от Бэма подальше, словно защищаясь от той ярости, которой сейчас веяло от Бэма.
- Значит. Но…. Что ты делаешь???!
Его потрясенный вскрик только вызвал кривую улыбку на дрожащих губах Бэма.
- Ничего особенного, - на пол упали рубашка и майка. – Только то…, - тяжелый пояс с «хартой» со стуком приземлился на ковер. -… что хотел сделать всегда, - Бэм одним резким движением стащил джинсы с бедер и переступив через них, подошел к Юрки почти вплотную. Жар его обнаженного тела заставил сердце Юрки отплясывать безумную кадриль. А когда ловкие пальцы Бэма коснулись его….
- Бэм….
Полустон-полувсхлип – последняя попытка сопротивления. Но уже поздно – его кожа уже ощутила прикосновение нежных пальцев, его губы уже в плену. Не вздохнуть и не выдохнуть. И изнутри рвется вверх что-то яркое и ослепляющее. Что-то, что срывает все барьеры и заслоны. Что-то, что лишает рассудка. Пальцы, унизанные тяжелыми серебряными кольцами, ложатся на обнаженные сильные плечи, и из груди Бэма рвется стон. И все опасения и сомнения, все еще оставшиеся где-то в глубине, просто сгорают от этого тихого и сладкого звука, превращая остаток связных мыслей в восхитительный бред.
Когда все закончилось, и Бэм уснул, уткнувшись лицом в растрепавшиеся волосы Юрки, ночь только-только начиналась. Юрки лежал на переворошенной постели, еще не до конца остывшей, и, смотря за окно, тихо улыбался сам себе. Он так долго мечтал об этом, что теперь, когда это, наконец, случилось, просто не мог поверить. Но дыхание Бэма обдавало его шею, и его жаркое тело Юрки чувствовал под своей ладонью. Все, что произошло между ними, было волшебно, но…. Продолжения не будет. В этот раз он просто сдался ему, почти не сопротивляясь. Но этого больше не повторится. Они оба уже взрослые люди со своей жизнью, со своими целями и стремлениями, а все это…. Будет мешать им. Как бы хорошо им сейчас не было, это не стоит….
Бэм шевельнулся в его руках, и Юрки обернулся. В сумраке спальни голубые глаза Бэма мягко сияли обреченностью и пониманием. И болью, от которой сердце Юрки просто сходило с ума.
- Спасибо, - тихий шепот Бэма в тишине комнаты показался очень громким.
- За что? – Юрки чуть нахмурился.
- За то, что не стал отталкивать меня.
Юрки тихо фыркнул:
- Я сам хотел этого.
Бэм коротко усмехнулся и, вывернувшись их крепких объятий, встал с кровати.
- Что ты…? – Юрки присел на кровати, смотря на одевающегося Бэма.
- Ты ясно мне дал понять, что для тебя это ничего не значит, - глухой голос Бэма был безжизненным. – И еще мне почему-то кажется, что сейчас ты начнешь меня уговаривать забыть об этом. А я не хочу забывать. Но и мучить тебя своим присутствием тоже, - он повернулся к Юрки, пряча глаза за длинной челкой. – Я обещаю, что больше ты никогда не услышишь от меня ничего ни о моей любви, ни о моем желании. И все это останется лишь сном.
Он наклонился к Юрки, всматриваясь в его глаза. Но Юрки знал, что сейчас в его глазах нет ничего. Сейчас он чувствовал себя абсолютно пустым, и эта пустота стоит в его глазах. Лицо Бэма на мгновение исказилось.
- Прости, я сделал ошибку, открывшись тебе. Забудь об этом, - тихий шепот, потухшие глаза, быстрый поцелуй и вот Бэма уже нет в квартире. И даже звук его шагов по снегу не слышен. Он исчез, растворился, как тень. Как сон.
Юрки лег на уже остывшую постель. Замечательно, все закончилось просто замечательно. Ему не пришлось ничего говорить и объяснять – Бэм все понял сам. Понял именно так, как нужно. Вот только почему он чувствует себя так паршиво? И чувство вины, которое грызет его изнутри тут вовсе не причем. И разочарование тоже. Может…. Злость на самого себя? Но для нее нет причин – он все сделал правильно. Тогда…что? Почему он чувствует себя сейчас так, словно совершил самую большую ошибку в своей жизни? Да, он любит Бэма. Да, Бэм любит его. Но…. Это не главное и не самое важное. Он ничего не знал о чувствах Бэма, он смог приспособиться, а, значит, будет жить так и дальше, отдавая все свое время группе. Ничего не изменилось и не измениться. Так что прекращай разводить розовые сопли. Это всего лишь минутная слабость, которую надо пережить. Утром все будет нормально, все забудется, как сон. Как сон….
Меньше всего он сейчас хотел кого-нибудь видеть, но звонок звонил не переставая, и Юрки, матерясь сквозь зубы, пошел открывать, от души надеясь, что это будет кто-нибудь, на ком можно будет сорвать свою злость. Но за дверью стоял Вилле.
- Привет, - хмуро поздоровался он, входя в квартиру и тесня Юрки.
- Привет, - не менее хмуро отозвался Юрки, пропуская его. – Мог бы позвонить, прежде чем приезжать.
- Извини, - бросил Вилле, и Юрки почему-то показалось, что он охотнее бы врезал ему, чем извинился. Он недоуменно нахмурился.
- В чем дело?
Вилле усмехнулся:
- Даже не предложишь кофе?
Юрки молча пожал плечами и направился на кухню, давая себе время на раздумья. Что-то здесь не так. Чем-то этот визит ему очень не нравился. Вилле был очень…взбудоражен? Или….
- Не надо, я не буду кофе, - Вилле появился в кухне бесшумно, заставив Юрки вздрогнуть.
- Почему?
- Не хочу, я пришел сюда не за этим, - Вилле смотрел прямо в его глаза и внезапно Юрки понял, что выдержать этот взгляд ему очень трудно.
- Тогда, может, объяснишь, в чем дело?
- Это ты мне должен объяснить, в чем дело, - Вилле пожал плечами. – Что ты сделал с Бэмом?
Юрки мгновенно отшатнулся.
- Я ничего с ним не делал.
- Правда? – протянул Вилле, окидывая его с ног до головы. – А вот мне кажется, что делал, - Вилле присел на широкий подоконник. – Видишь ли, друг мой, я отлично знаю о чувстве Бэма к тебе. И о твоем к нему. Единственное, чего я не могу понять, это почему он так несчастен. И за этим ответом я пришел к тебе.
Юрки прикусил губу:
- Мне нечего тебе сказать.
Вилле вскинул голову:
- Ты отказался от него?
- Да, - Юрки упрямо взглянул в его глаза. – Это не приведет ни к чему. И я еще не понимаю, какая тебе разница.
Вилле слегка улыбнулся.
- Есть разница, поверь мне. Если ты отказался от него, если он тебе не нужен, то, думаю, что смогу его утешить.
Глаза Юрки вспыхнули сами собой:
- Даже не думай!!!
Вилле встал, смотря на него с улыбкой:
- Ты отказался от него, а, значит, потерял на него все права. И даже не думай мне мешать. У тебя был шанс, и ты его упустил. Теперь моя очередь. Прости, Юрки.
Вилле очаровательно улыбнулся, легко хлопнул застывшего Юрки по плечу, и ушел. А Юрки…. Опустил потерянный взгляд на чашку, которую сжимал в руке и со всей силы запустил ею в дверь вслед ушедшему Вилле. Она жалобно тренькнула и рассыпалась сотнями осколков.
Это…это просто невозможно! Как он смеет!?! Бэм…. Не принадлежит Юрки. «…ты отказался от него….» Ладно, хорошо, он отказался, но он тоже человек и может ошибаться. Да у него просто ничего не выйдет! Если Бэм действительно любит Юрки, он не…. Не ври самому себе – если Вилле захочет, действительно захочет, Бэм забудет, что когда-то кого-то любил. Юрки развернулся на каблуках. И что теперь делать? Юрки достаточно хорошо знал свои возможности – радом с Вилле он не вытянет. К тому же.… Нельзя забывать, чей знак носит на себе Бэм, и чьи фотографии висят на стенах его дома. Вилле. Всегда и везде Вилле. И любовь Бэма, если она, конечно, не мираж, просто необъяснима. Юрки застыл на месте. А, может…. Мальчики решили пошутить? Жестоко, но вполне в духе Бэма. Да и Вилле тоже. А смысл? А какой смысл может быть в жестокой шутке, кроме как принести боль? В таком случае у них получилось. Так, стоп. Это всего лишь домыслы, не имеющие под собой реальных предпосылок. Да, Бэм и Вилле уже не разделимы, как сиамские близнецы. Но это ничего не значит!!! Ах, не значит? А как тогда понимать слова Вилле и его намерения?
Юрки тихо выругался и сел на стул, сжав голову руками. Мысли скакали, противореча друг другу. Ему в этом явно не разобраться. Отношения Вилле и Бэма так сложны и запутаны. Но одно Юрки знал точно – если сейчас он ничего не сделает, то останется выброшенным. А, с другой стороны, может это и к лучшему? Вилле «утешит» Бэма, мальчик забудет про свою боль и переживания. А Юрки вернется к своему покою, как он и хотел. Перед глазами встала яркая картинка – раскаленная постель, и Бэм, ЕГО Бэм тихо стонет под чужими губами. Юрки мотнул головой, отгоняя видение, и тихо зарычал. Не будет этого! Только не Бэм. Только не с Вилле.
Юрки резко встал, и от этого движения стул упал с глухим стуком. Но он этого даже не заметил, поглощенный своими невеселыми мыслями и решением главного вопроса. Что делать ему сейчас? Он не знает, где Бэм, он не знает о чем Вилле с ним говорил. А то, что он с ним говорил, было очевидно. О «его чувстве к Бэму» Вилле мог узнать только от последнего. Черт, ему нужна информация. Хоть какая-нибудь, хоть что-нибудь. И почему он никогда не давал себе труда повнимательнее присмотреться к отношениям Вилле с Бэмом? Не к тому, что видно невооруженным глазом и лежит на поверхности, а к скрытому от чужого взгляда. Он, как и все вокруг, принимал лишь только то, что эти двое хотели показать. Дьявол….
Ему нужно найти Бэма. Поговорить с ним, объяснить, что сделал ошибк ...

 Отправлено: 28.05.08 04:17. Заголовок: Название: Котенок Ав..

... у, оттолкнув его. Да, а что потом? Он и Бэм…вместе? И…как ты это себе представляешь? Даже если не обращать внимание на то, что живут они на других континентах…. У каждого из них есть дело, которому они посвящают себя. Но одним из дел Бэма был Вилле. Деловые ли встречи или просто глобальная пьянка…. С Юрки этого не будет. К тому же…. Вилле вряд ли его отпустит. Да и Бэм сам…. ЧЕРТ, КАК ЖЕ ЕМУ НУЖНА ИНФОРМАЦИЯ!!! Какие отношения их связывают?!? Опять он идет по замкнутому кругу. И как вырваться из него, он просто не знает. В голове крутиться лишь одна мысль – пойти и спросить об этом в лоб.
Юрки начал лихорадочно собираться, почти на ходу обдумывая, где сейчас может быть Бэм. Вряд ли он уехал домой. Раз Вилле здесь…. Черт, опять. Это уже по какому кругу? По третьему или по сотому? Хватит. Пока он не узнает ничего более конкретного, никаких мыслей и домыслов.
Домой он вернулся только глубокой ночью. С трудом открыл дверь и, уже почти на «автопилоте», дошел до спальни. Кое-как разделся и повалился на кровать. Завтра голова будет болеть просто адски, но да черт с ней. Лучше это, чем…. Он так ничего и не спросил – не было необходимости. Он все увидел. Любимый Бэмовский кабак, в котором вся компания справляла очередной тупой американский праздник, смысла в котором не было ни на грош. Только очередной повод хорошенько повеселиться. Сначала Юрки просто присел за столик невдалеке, чтобы просто понаблюдать. А потом…. Почти две бутылки чистейшего виски и пара рюмок водки, чтобы забыть о том, что он вообще был там.
Улыбающийся Бэм, в глазах которого стоял почти смертельный холод. И его непривычное спокойствие, почти угрюмость. Пока рядом не появился Вилле, которому хватило одной теплой улыбки и пары тихих слов, чтобы снова зажечь привычный огонь в голубых глазах. Ревность сжала сердце своими коготками. И, даже сейчас, когда мозг, бессильный сопротивляться действию алкоголя, сдался, ревность терзает его, словно в наказание за то, что он оттолкнул любовь. Да, полно, а была ли эта любовь? Юрки видел, КАКИМИ глазами смотрел Бэм на Вилле. Видел, как он ему улыбался. И…. Видел их жаркое объятие и быстрый, почти незаметный поцелуй. Сначала Юрки решил, что ему это показалось. Померещилось в сумраке зала и сигаретной дымке. Но слишком хорошо врезалось ему в память это прикосновение губ к губам, переплетение волос. Как ожог на сетчатке, это застывшее мгновение стоит перед глазами и сейчас. Жуткое по своему болевому эффекту, но безумно прекрасное. И даже виски с водкой не помогли избавиться от него. Может, утром, когда он проснется, все измениться. Покажется страшным сном. Всего лишь сном, с которым можно смириться.
Но утром все было только хуже. И головная боль, и общее состояние организма, которое было более, чем ужасное, ничуть не облегчали другую боль, которую он с радостью променял бы на еще один такой похмельным синдром. Память была ясна и четка, как никогда. И все запуталось еще больше. Юрки то пытался найти всему происходящему смысл, то снова погружался в отчаяние от собственного бессилия. Все было не правильно. И он снова вернулся к тому, с чего начал. Вот только теперь мысль «а, может, пусть все будет так, как есть» уже не вызывала того отторжения, что раньше. Бэм останется с Вилле? Это его право. К тому же, если вспомнить вчерашнее, он совсем не против. А все его слова и признания – вот ЭТО сон. Или все объясняется гораздо проще. Бэм пытался вызывать ревность Вилле. Старый, но действенный способ. Все могло бы объяснять так. Если бы не один момент – в тот вечер и в ту ночь Вилле рядом не было. Он не видел ничего, а, значит, все опять теряет свой смысл. Господи, и почему так трудно что-то понять? И головная боль где-то уже на заднем плане.
Юрки бессильно закрыл глаза. Бэм, Бэм, за что ты так наказал меня? За что ты так мстишь мне сейчас? И что мне теперь делать?
Все последующие дни пролетели, как в тумане. Юрки метался по комнате, брал в руки какую-нибудь вещь, а потом долго думал, зачем она ему вдруг понадобилась. Брался за какое-то дело и тут же бросал его. Все валилось их рук. Мысли не отличались связностью, память, казалось, отказала вообще. Только сердце упрямо работало, сгорая в медленном огне. Разбуженное словами и жаркими губами, оно не желало больше погружаться в былую спячку, словно мстя своему хозяину за пренебрежение к себе. А еще он почти перестал спать. Там, в его снах был Бэм. Он шел рядом с ним по дорожке в каком-то парке, а потом где-то в стороне появлялся Вилле, и Бэм уходил к нему. Просто поворачивался и уходил. Всегда. И Юрки просыпался в холодном поту и колотящимся сердцем. Бэм и Вилле. Красивая пара, невозможная пара. Почему-то знание того, что на его месте именно Вилле, приносило особую боль. Словно это имело какое-то значение, с кем именно сейчас Бэм.
Действительность заявила о себе телефонным звонком. Продюсер с металлом в голосе поинтересовался, сколько еще Юрки намерен пребывать в депрессии и что ему делать с запланированной встречей с представителями звукозаписывающей компании, которые лично хотели бы пообщаться с вокалистом. Юрки только тяжело вздохнул и пообещал, что встреча состоится в запланированный день. И тут же узнал, что «запланированный день» - это сегодня. Это привело Юрки в легкий шок, но помогло окончательно развеять туман, в котором он пребывал все последние дни. Продюсер только усмехнулся и предупредил, что представители – люди серьезные и хотят вести переговоры с серьезным человеком. А разрисованные в хлам майки, обрезанные перчатки и макияж в стиле голодного вампира вряд ли способны впечатлить их. Юрки только усмехнулся, слушая этот монолог. Продюсер, естественно, в своем репертуаре. Но если бы не его специфическое чувство юмора, он бы давно рехнулся со своими подопечными. И как только это Сеппо выдерживает каждодневное общение с Вилле и его бандой? Подумав о Вилле, Юрки мгновенно посерьезнел. Желание смеяться пропало напрочь, и сейчас он еле дослушал продюсера. Коротко пообещав, что будет готов и соответствовать, он с облегчением положил трубку.
Итак, деловая встреча. Не любил он их, но хоть какое-то развлечение. Да и отвлечется немного. Жаль только, не спросил, что за компания. Хотя какая разница. Юрки подошел к шкафу и критически оглядел его содержимое. Мда, весело. Шмоток море, а вот чего-нибудь для деловой, серьезной встречи просто нет. Хоть бы какой-нибудь костюм был. Вроде у него было что-то, не в одних же джинсах он ходил. Да и встречи с такими же представителями и до сегодняшнего дня были. Ходил же он на них в чем-то. Юрки нахмурился, припоминая. Ну да, ходил. В черных джинсах и черной футболке с жилеткой. Только где сейчас та жилетка и те джинсы. А ничего похожего у него сейчас просто нет. Юрки кинул заполошный взгляд на часы, и чуть успокоился. Есть время, чтобы добраться до ближайшего магазина и купить себе что-нибудь. Что-нибудь строгое и хорошего качества. Да, так он и сделает.
На дорогу до намеченного магазина он потратил больше времени, чем ожидал. Но время в запасе еще было, и он особо беспокоиться не стал. Прошелся по магазину, критически оглядывая выставленный товар. Вздохнул, оглядывая зал в поисках кого-нибудь, кто мог бы ему помочь. И замер. Там в дверях стоял Бэм. В теплой, чуть сбившейся шапочке, в пуховичке и шарфе, он просто стоял и смотрел на Юрки. Чуть безразлично, и еще как-то непонятно. Словно преодолевая всю силу земного притяжения, Юрки медленно склонил голову, приветствуя его. Губы Бэма в ответ чуть дернулись вверх, обозначая улыбку. А потом рядом с ним появилась темная тень, и он отвел глаза. Юрки перевел взгляд и встретился с холодно горящими глазами Вилле. Небрежно кивнув Юрки, он что-то тихо сказал Бэму и тот в ответ покачал головой, смотря на него. Вилле улыбнулся и, легко коснувшись губами до его виска, вышел за дверь, впустив облачко морозного пара.
Юрки резко повернулся, чувствуя, что не в силах сохранить лицо бесстрастным и спокойным. Боль, словно маску, раскалывала его пополам. Он с силой сжал пальцы в кулак и, взяв первый попавшийся костюм, направился в примерочную, чувствуя спиной тяжелый взгляд. Задернул шторку и коротко выдохнул, не гладя на себя в зеркало. Словно на зло себе самому, начал быстро и порывисто переодеваться. Где-то на краю сознания гуляла мысль, что надо было просто оплатить этот несчастный костюм и уйти. Но разум тут же воспротивился. А если он не подойдет по размеру? И будет он на встрече выглядеть, как полный придурок. Интересно, что делала здесь эта сладкая парочка. Хотя, что можно делать в магазине одежды, кроме как покупать вышеозначенную одежду? Скорее всего, покупателем был Вилле. Бэм костюмы не носил, как и Юрки. Как и Юрки он их не просто не любил, он не чувствовал себя в них свободно. Это Вилле они шли, как никому другому. И он, в отличие от Юрки, умел, по-настоящему, умел их носить.
Юрки зло оборвал себя и, застегнув последнюю пуговицу, взглянул на себя в зеркало. Ну… По размеру он подошел и то хорошо. А вот все остальное…. Ну не любит он костюмы! Тем более на себе. Сразу появляется ощущение скованности. Юрки поморщился, и решил, что от добра добра не ищут. Любой другой будет смотреться на нем так же. А вот рубашку надо взять другую. И это обсуждению не подлежит. Он развернулся и отдернул шторку. А потом неосознанно сделал шаг назад.
Бэм все еще был в магазине. И сейчас он просто стоял и смотрел на замершего Юрки. И как он мог забыть об этом? Юрки про себя выматерился. Но заставить себя сдвинуться с места не мог. И, даже когда, Бэм шагнул вперед и, лавируя между рядами, направился к нему, тело отказывалось подчиняться паническим приказам мозга. И, когда Бэм остановился перед ним, единственное, на что его хватило, это на короткий вздох.
- Привет, - голубые глаза Бэма светились теплом.
Юрки сглотнул:
- Привет.
- Не думал, что ты любишь костюмы, - Бэм окинул его взглядом, от которого Юрки немедленно бросило в жар.
- Не люблю, - стараясь подавить дрожь в голосе, произнес Юрки. – Но мне предстоит встреча, на которой официальный стиль одежды обязателен.
Бэм коротко усмехнулся, и от этой чуть кривой улыбки напряжение отпустило Юрки, и он смог, наконец, расслабиться.
- Я чувствую себя в костюме полным придурком, - Бэм улыбнулся шире, и Юрки отразил его улыбку. Нейтральная дружеская беседа? Отлично. Но тут Бэм… - Всегда завидовал Вилле, который может их спокойно носить.
Юрки словно холодом обдало. Улыбка словно замерзла на его губах.
- Да, этого у него не отнять. Ему, в отличие от меня, идет все, - с каким-то странным мазохистским наслаждением произнес Юрки. Что-то мелькнуло в глазах Бэма, но исчезло настолько быстро, что Юрки подумал, что ему показалось.
- Да. Все, - Бэм скользнул взглядом по залу. – Ладно, приятно было поболтать, но мне пора. Удачи тебе на встрече.
Бэм кивнул Юрки на прощание, и направился к выходу. Юрки смотрел ему в спину, а потом что-то жгущее внутри прорвалось наружу.
- И тебе удачи, Бэм. Вилле отличный парень. Вы с ним подходите друг другу…
Бэм вздрогнул, как от удара и остановился. Медленно развернулся и, смотря Юрки прямо в глаза, четко и раздельно произнес:
- Эта рубашка не идет к этому костюму, Юрки. Выбери какую-нибудь другую.
А потом развернулся и исчез за дверью.
Ни дорогу домой, ни саму встречу, Юрки не запомнил. Память словно отрезало. Внутри была пустота, лишь изредка нарушаемая слабой и какой-то инертной злостью на самого себя. Он взял ту самую рубашку. На зло Бэму. Вот только самого Бэма рядом не было, чтобы все это имело хоть какой-то смысл. На зло Юрки.
И перед глазами стоял Бэм. Его замерзшая, словно парализованная фигурка там, в магазине. А в ушах звучали его собственные слова. «..И тебе удачи, Бэм. Вилле отличный парень. Вы с ним подходите друг другу…» Он показал свою боль, показал то, что он неравнодушен к тому, что происходит между Вилле и Бэмом. А в том, что что-то происходит, он был уже уверен. Этот жаркий поцелуй в баре, и это легкое, такое интимное прикосновение губ к виску. Так целуют только очень дорогого человека. Так мог бы целовать его Юрки. Если бы сам не оттолкнул его.
Юрки зло зашипел и одним движением запихнул в шкаф несчастный костюм, и одел более привычные джинсы. Единственное, что он запомнил на этой встрече, так это собственные ощущения огородного пугала. В следующий раз пусть даже и не заикаются о костюме. Если они не желают воспринимать его таким, каков он есть, пусть катятся к чертям

 Отправлено: 28.05.08 04:18. Заголовок: Из дома он выполз то..

Из дома он выполз только через два дня. Да и только для того, чтобы купить чего-нибудь поесть. Все остальное время он тупо просидел перед телевизором, отговариваясь написанием нового материала, который, кстати, был уже готов. Оставалось только немного его подредактировать. Вот только остальным это было знать не обязательно. Якобы занимаясь работой, он имел полное право не ходить на вечеринки, которыми была богата зима. Правда, новогоднюю вечеринку ему пропустить, скорее всего, не удастся. А она уже довольно скоро. Тут его мысли плавно перетекли на другое, и он подумал, что надо бы хоть подарки какие-нибудь к Рождеству купить. А то перед праздником в магазины не зайдешь. И, кстати, какие подарки он собирается дарить в этом году и кому? Пожалуй, он обойдется стандартным набором поздравляемых. Вот только…. Что делать с Вилле? И Бэмом? Вилле, не смотря на все их….разногласия был тем, кто когда-то очень помог Юрки. Тем, кто никогда не отказывал в помощи. А Юрки не любил и не хотел быть неблагодарным. Значит, Вилле не останется без подарка. А…Бэм? На мгновение Юрки представил себе, как дарит ему подарок, завернутый в подарочную бумагу и перевязанный большим красным бантом, и содрогнулся. Нет. Нет, нет и нет. Никогда. Он никогда не делал этого раньше (как-то не получалось), незачем начинать и сейчас. Тем более сейчас. Решив так и пообещав самому себе, что данное решение он менять не будет, Юрки начал собираться. Раз уж у него есть свободное время, и он об этом вспомнил, незачем откладывать. Иначе потом он обязательно забудет.
Громадный торговый центр, который Юрки «любил» так же, как и костюмы, был полон народу, и он про себя порадовался, что пришел сюда сейчас, а не через два дня. О том, что будет через эти два дня, он предпочитал даже не задумываться – количество народа, снующего между магазинами и магазинчиками, превосходило все мыслимые пределы. Стянув волосы в хвост на затылке и, одев не характерные для себя очки с дымчатыми стеклами, он стал неузнаваем. Что его вполне устраивало. Он стал частью толпы, практически слившись с ней и начал свой «забег».
Очень скоро в руках у него уже были пакеты с десятками мешочков и коробочек. Не было только подарка для Вилле. Для него, как всегда, подобрать что-то было просто не реально. Все, что ему надо было, у него уже было. А то, что ему было не нужно…. Несмотря на всю злость и где-то даже ненависть к нему, Юрки уважал его и восхищался его талантом. Бродя перед витринами, Юрки лениво оглядывал их содержимое. Все это мелочь. Банальная, скучная.
И, чем дольше он бродил по магазину, тем больше убеждался, что то, что он ищет, здесь не найдет. Для этого нужно ехать в другое место.
Закинув пакеты на заднее сидение, Юрки отправился колесить по городу, тихо матерясь про себя. Он ни разу там не был и знал лишь примерное местонахождение магазинчика. Поплутав почти час, он выехал, наконец, в нужный переулок. Магазинчик действительно был маленьким и других посетителей Юрки что-то не наблюдал. Походив перед выставленным товаром, Юрки растерянно остановился посредине небольшого зала. Он в этом вообще ничего не понимает. Вообще. Ничего. Словно сжалившись над его беспомощностью, занавеска, закрывающая заднюю комнату, отодвинулась, и на пороге возник маленький сморщенный старичок. С мгновение он смотрел на растерянного Юрки, а потом, улыбнувшись, направился к нему.
- Я могу вам чем-нибудь помочь? – неожиданно глубоким и полным жизни голосом спросил он, и Юрки облегченно вздохнул.
- Да, думаю, можете. Я хочу найти подарок для…друга, - немного споткнувшись, произнес Юрки. – Он увлекается такими вещами. Может, вы его знаете? Он часто заходит сюда, – с надеждой спросил Юрки. Если этот старичок знаком…
- Знаю, - старичок внезапно стал серьезным. – Здесь редко бывают случайные люди, а с постоянными клиентами я знаком. Ваш друг, - хозяин почему-то оглядел Юрки с ног до головы. – Вилле? Высокий, но ниже вас, очень приятный молодой человек с зелеными глазами.
- Точно, - Юрки невольно улыбнулся. – Я хочу сделать ему подарок, но ничего в этом не понимаю, да и просто не представляю, что может ему понадобиться.
- В таком случае, вам очень повезло. Если мне не изменяет память, он очень хотел приобрести один арбалет, но в свободной продаже его не было, только в каталоге. Его привезли по моему заказу только позавчера, и я еще не успел сообщить ему об этом. У вас есть шанс порадовать его.
Глаза Юрки загорелись. Неужели его поиски, наконец, закончились? Растолкав его улыбку правильно, хозяин увлек его в ту самую заднюю комнату, из которой появился и которая оказалась вторым залом, гораздо большим, чем первый. На вопросительный взгляд Юрки хозяин только пожал плечами.
- Это для особых клиентов. Тех, кто способен понять тонкое искусство оружия, - он увлек Юрки в уголок, даже не дав рассмотреть все выставленное здесь получше. – Вот то, о чем я вам говорил.
Юрки опустил глаза вниз и был вынужден признать – такого экземпляра в коллекции Вилле еще не было. Тяжелый, весь покрытый искусным серебряным плетением, он сам просился в руки. Безупречная игрушка. Нет, не игрушка, машина смерти. Тонкий и очень чувствительный механизм, смертоносность которого почувствовал даже Юрки, не знающий, принцип его работы. Наблюдавший за ним хозяин улыбнулся:
- Это вам подойдет?
Юрки выдохнул, с трудом отрывая взгляд от этой мужской игрушки.
- Да, несомненно.
То, что нужно. Да, то, что нужно.
*****
Это самое ужасное Рождество в его жизни. Так он думал, стоя у замерзшего окна и смотря на идущих куда-то по своим делам прохожих. Утро началось с головной боли, для которой в принципе не было причины. Да и настроение было у него…не праздничное. Скорее торжественно-похоронное. Родители отзвонились и поздравили с час назад. К себе не пригласили. Не то, чтобы он ждал этого приглашения и собирался их навестить, но…. Могли хотя бы соблюсти приличия. Ребята из группы уехали еще вчера отмечать Рождество в лесу, сняв какой-нибудь домик, не особо боящийся пьяного разгрома. Ехать с ними Юрки не захотел, и теперь жалел об этом. Хорошо хоть, что причитающиеся каждому подарки он успел раздать раньше, чем они уехали. Остался только подарок Вилле, но Юрки был вовсе не уверен, что готов к встречи с ним. Тем более, он не знает дома ли он, а не уехал куда-нибудь. К Бэму, например. Или что сам Бэм не зависает у него, что было бы вполне понятно. Так промаявшись почти весь день, Юрки и остался дома один на один с собой, Рождеством и своими сомнениями. И теперь стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу, и смотрел, как в окнах дома напротив суетится народ, собираясь за праздничный стол. Юрки отошел от окна и, не включая свет, опустился на диван. Как тихо и тоскливо. Кто бы мог подумать, что столь любимое им одиночество сейчас будет так давить на него. Хоть что-нибудь, хоть кто-нибудь…. Только бы не слышать, как гулко тикают часы, и кто-то смеется за стеной.
В темноте комнаты время, казалось, не двигалось. Перед глазами, будто навеки, застыли картины из еще не такого далекого прошлого. Веселые посиделки около зажженного камина, дурачество Бэма и его веселый смех. Он мог любое самое скучное занятие превратить в праздник. Боже, как же ему его не хватает…. И Вилле…. С его извечной сигаретой в пальцах и бутылкой пива. Острыми шуточками и своим собственным мнением по любому поводу. Это было так странно…
На площадке щелкнул лифт, и снова воцарилась тишина. Злая, отчаянная и давящая. Где-то на краю сознания промелькнула, было, мысль тупо напиться, но тут же позорно сбежала. Это только в сотни раз усилит все. А ему…. Телефонный звонок в гулкой тишине послышался громом небесным. Юрки вздрогнул и тихо выматерился, кляня себя за испуг. Подошел к трубке и, чуть помедлив, в корне давя любые ростки надежды, нажал на кнопку.
- Да.
- Привет, - глубокий и до боли знакомый голос мог принадлежать только Вилле.
Юрки сглотнул, стараясь не выдать беспричинной дрожи:
- Привет.
- Какие у тебя планы?
Юрки напрягся, потому что говорить о том, что он остался один не хотелось, а.… Но тут Вилле, словно чувствуя колебания Юрки, продолжил, не дожидаясь ответа:
- Нам срочно нужен третий. У нас слишком много алкоголя и слишком мало народа, чтобы выпить все это без особых потрясений. После долгих обсуждений мы остановились на твоей кандидатуре. Как ты отнесешься к тому, чтобы встретить это Рождество в нашей теплой компании?
Юрки закусил губу. Вилле слишком много говорит, и Юрки уже достаточно хорошо знал, что это может означать. Он нервничает, несмотря на веселый и спокойный голос. Вилле всегда был мастером самоконтроля. Юрки выдохнул. Идти туда – значит, снова увидеть их вместе, увидеть ЕГО. Но сидеть здесь в полном одиночестве, смотря на чужое счастье за окном.… Он уже сделал одну ошибку в своей жизни. И пусть потом он будет выть от боли, это все же лучше, чем выть от одиночества.
- Хорошо.
Одно слово, а сколько усилий понадобилось, чтобы произнести его.
- Замечательно, - Вилле выдохнул. – Тогда собирайся и приезжай. Мы тебя ждем.
На улице шел снег, и началась легкая метель. Юрки ехал на самой маленькой скорости, чтобы куда-нибудь не вляпаться и старался вообще ни о чем не думать. А, тем более, о предстоящем вечере. Подъездную дорожку дома Вилле уже успело как следует замести, и Юрки, матерясь про себя, вышел из машины. Здесь не проехать, разве только снег самому расчищать. И поэтому Юрки только пожал плечами и направился к подъезду пешочком, благо, что идти было недалеко, а ветер дул в спину. В доме светились почти все окна, и Юрки без труда нашел окно квартиры Вилле. Ровный свет, никаких силуэтов за окном. Сердце почему-то защемило, и в голове возник вопрос. Почему эти двое позвали его? Почему они вообще справляют такой праздник в одиночестве? И у того и у другого была куча друзей и семьи, родители, в конце концов, которые были всегда рады видеть своих непутевых сыновей. Или теперь им больше никто не нужен, кроме друг друга? Но тогда зачем им он?
Под ногой что-то неприятно хрустнуло, и Юрки автоматически опустил голову, хотя в темноте разглядеть что-либо было практически невозможно. Но опоздал. Уже чувствуя, что неудержимо падает, он успел только взмахнуть руками, как оказался лежащим на земле. Твою мать…. Юрки осторожно шевельнулся, и облегченно вздохнул. Хоть он и здорово приложился, все цело. И как он умудрился навернуться? Он осторожно поднялся и взглянул себе под ноги. Лед, присыпанный снежком. Замечательно. И материть нерадивого дворника даже сил нет. Он провел ладонью по лицу, стирая снежники и комья смерзшегося снега. Хорошо хоть, что не грязь. Хотя какая разница – не на прием к королеве идет. А Вилле с Бэмом его и не в таком виде видели.
Юрки сунул руку в карман, чтобы проверить, не потерял ли чего, и тут уж его забористый мат на мгновение перекрыл шум ветра. Его сотовый, нежно любимый и хранимый, превратился в груду осколков и торчащих деталек. Восстановлению и ремонту не подлежит. Замечательно. Юрки зло пнул ближайший сугроб. Сегодня явно не его день. Хотя какой к черту день, уже ночь на дворе. Тяжко вздохнув и мысленно попрощавшись с любимым телефончиком, Юрки направился к двери подъезда, которая маячила уже на расстоянии пары метров. Юрки уже вздохнул с облегчением, но тут…
Тихое, жалобное мяуканье, донесшееся откуда-то сбоку и снизу, заставило его застыть на месте. Слабый кошачий голосок рвал душу своей смертной тоской и последней, отчаянной надеждой. И Юрки, словно повинуясь ей, пошел туда, откуда он доносился, внимательно смотря под ноги. Что-то очень маленькое и темное он заметил сразу. Присел на корточки и взял на руки пищащий комочек. Дрожащий, очень маленький, и, Господи, он был такой худой! Откуда была в нем эта сила цепляться за жизнь в этом пронзающем душу ветре? И у кого повернулась рука выкинуть его? Чувствуя, что сейчас он просто расплачется от жалости, Юрки резко встал.
Нести его Вилле? У него аллергия на животных. А если просто закрыть его где-нибудь в другой комнате? Ну, ладно, с этим, допустим, проблем не будет, а что потом? Забрать его себе? И что он с ним будет делать? Дома никто, кроме него не живет, а он сам в постоянных разъездах.
- И что мне с тобой делать? – спросил он у комочка, словно надеясь на ответ. Но котенок в ответ только что-то мяукнул и потерся о ладонь Юрки, царапая, видно чем-то намоченной и потом замерзшей шерсткой. Юрки только вздохнул и, прижав к себе мяукающее чудо, направился к подъезду, искренне надеясь, что хоть сейчас доберется до него.
Надежды его оправдались и до подъездной двери, да и квартиры Вилле он добрался уже без приключений. Прижав уже замолчавшего к этому времени котенка одной рукой к пуховичку, другой он нажал на кнопку звонка. Дверь открылась через пару секунд и на пороге возник Вилле.
- Ну, наконец-то! Пешком, что ли, от дома шел? Мы уже тебя заждались.
Он отступил назад в коридор, и Юрки молча зашел. На мгновение в коридоре повисла тишина, а потом Вилле тяжко вздохнул.
- Ох, горе ты луковое, ты куда опять влез? С кем подрался?
Юрки, к которому только сейчас вернулся голос, недоуменно спросил:
- Ты это о чем?
- Да ты посмотри на себя. Весь поцарапанный, грязный, словно в снегу валялся.
Юрки, который вспомнил свою дорогу, фыркнул:
- Ну, валялся. Поскользнулся во дворе. Твоего дома, между прочим.
Вилле опять вздохнул:
- Ладно, раздевайся и умойся. Замажем твои царапки и сядем за стол.
- Вы долго болтать будете? – на пороге появился Бэм, недовольно хмурясь. При виде Юрки он резко замолчал, а потом тихо и как-то застенчиво улыбнулся. – Привет. Что с тобой случилось?
- Навернулся на улице, - ответил за него Вилле, возвращаясь в комнату и уже оттуда отдавая распоряжение. – Проследи, чтобы это чудо умылось, а я за аптечкой схожу.
С уходом Вилле в коридоре повисла тишина. Никто не хотел начинать разговора, да и просто шевелиться. Юрки просто смотрел на Бэма, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Почему так тяжело? Вроде ничего особенного, предстоит большая пьянка, но призрак ТОЙ ночи и эхо тех слов стояли между ними непреодолимой стеной. Палец что-то царапнуло, и Юрки опустил глаза вниз. С минуту просто смотрел, словно не понимая, что видит, а потом неожиданно улыбнулся. Поднял голову и, смотря Бэму прямо в глаза, протянул руки вперед.
- Это тебе. С Рождеством тебя.
Бэм автоматически сделал шаг вперед, принимая пушистый комочек. Котенок тут же потянулся в его ладонях и, лизнув большой палец Бэма, свернулся в клубочек, довольно заурчав. Бэм изо всех сил закусил губу, но тихий, еле слышный вздох он удержать не смог. Мгновенная, почти мертвенная бледность выступила на щеках.
- Зачем? – глухой голос, от которого Юрки вздрогнул, как от удара, разнесся по коридору. – Тебе доставляет удовольствие приносить мне боль?
Юрки непонимающе взглянул на него. Бэм не смотрел на него, он смотрел на котенка, которого держал в руках. Юрки опустил взгляд и почувствовал, как холод разливается по телу. Котенок явно отогрелся. Он сонно щурил глазки, и прислушивался к разговору, чуть подергивая большим ухом. Тогда, в темноте Юрки так и не разглядел его, а сейчас…. Котенок был черным. Абсолютно черная шкурка блестела в электрическом свете, переливаясь. Словно это и не он не так давно замерзал во дворе и не его шерстка, смерзшаяся и холодная, колола пальцы. И еще….глаза у него были серого цвета. Как у самого Юрки. Котенок смешно встопорщил усы, а потом что-то мурлыкнув, спрятал нос в пушистом хвосте и закрыл глаза, намереваясь поспать.
Юрки поднял растерянный взгляд и встретился с горящими и полными боли глазами Бэма. Он открыл рот, чтобы хоть что-то сказать, объяснить, но Бэм мотнул головой:
- Не надо, молчи. Зачем бы ты это ни сделал…. Спасибо за подарок. Обещаю, что буду любить его…, - голос Бэма задрожал, и он оборвал сам себя.
- Бэм.....
- Ты почему еще одет? – Вилле появился в коридоре как-то незаметно, заставив обоих вздрогнуть от неожиданности. – Бэм, я же просил…., - взгляд Вилле наткнулся на черный комочек в руках Бэма, и он осекся.
- Тшш, он спит, - Бэм с нежностью смотрел на маленькое чудо в его ладонях. А потом поднял просящий взгляд на Вилле. – Ты позволишь мне его здесь оставить на сегодня? Пожалуйста….
От мольбы, звучащей в голосе Бэма, Юрки почувствовал себя просто плохо. Физически плохо. Вилле улыбнулся почему-то задрожавшими губами:
- Конечно. Думаю, что такого малыша я переживу.
- Спасибо, - мольба в голосе Бэма сменилась радостью и благодарностью. Вилле неопределенно хмыкнул и почему-то начал осматривать собственный коридор, словно видел его в первый раз. Бэм смотрел на котенка, а Юрки….
- Пойдем, - Вилле, наконец, смог взять себя в руки. – Тебе надо умыться и смазать царапины.
Юрки послушно скинул с себя пуховичок и, не на кого не глядя, прошел за Вилле. Бэм молча посторонился, пропуская его, и Юрки про себя подумал, что хорошо, что у Вилле такой широкий коридор. В ванной наскоро умылся, и, даже не взглянув на себя в зеркало, прошел в зал. Вилле молча указал на кресло, и Юрки так же молча сел, куда ему указали. Вилле открыл аптечку и достал вату и бутылочку с прозрачной жидкостью. При первом соприкосновении перекиси с его поцарапанной кожей, Юрки тихо, сквозь зубы, зашипел. Вскинул глаза на Вилле, столкнулся с его горящим тихой яростью взглядом и потупился. Вилле молчал и внешне был абсолютно спокоен, хотя, скорее всего, он охотно бы врезал Юрки. Это желание просто рвалось из него, хотя пальцы, обрабатывающие царапины, были осторожны, а прикосновения легки, как у профессиональной медсестры.
Юрки чувствовал себя…. Ужасно он себя чувствовал. Громадное чувство вины и сожаления давило на него, буквально пригибая к земле. Зачем он пришел сюда? Чтобы принести боль? Раз уж он страдает, пускай и другие в стороне не остаются, так что ли? Юрки зло сжал пальцы в кулаки. Надо уйти, пока он не испортил им праздник окончательно. Черт с ним самим, вернется домой и завалится спать. Он еле дождался, пока Вилле закончит и закроет баночку.
- Спасибо и…
Юрки сделал, было, попытку встать, но Вилле легко и играючи усадил его обратно, толкнув в грудь.
- Сиди, я еще не закончил.
Он достал из аптечки пластырь и, ловко отрезав кусочек, наклонился над Юрки.
- Здесь очень глубокая царапина. Ее надо заклеить. Черт…. Неудобно, - Вилле повернулся к коридору и крикнул. – Бэм, подойди сюда, помоги мне. Не дергайся, - недовольно проворчал он на Юрки, который снова сделал попытку встать, как только представил себе, как Бэм помогает Вилле.
Но Бэма не было, он даже не отозвался. Вилле чуть нахмурился, что-то проворчал сквозь зубы, и, наскоро кое-как залепив царапину, вышел в коридор. Юрки провел по лицу, поморщился от немедленно пробудившейся мерзкой, ноющей боли и выдохнул. Вилле закончил? Можно уходить?
На пороге зала появился Вилле, и Юрки вопросительно взглянул на него, как-то автоматически отметив его чуть перекошенное лицо и горящие глаза. А потом Вилле быстрым шагом пересек комнату и застыл перед ним. С мгновение смотрел на него, а потом, сильно, с удовольствием заехал по скуле. Юрки отбросило назад, на спинку кресла, и оно чуть откатилось назад.
- Что за….
- Его нет, он ушел! - почти прорычал Вилле, с силой сжимая пальцы в кулак, чтобы не заехать Юрки еще раз. – Из-за ТЕБЯ!
Юрки вскочил на ноги, чувствуя, как сжалось сердце.
- Куда он мог уйти? Что ты несешь?
- Иди за ним, - Вилле внезапно успокоился и тяжело осел в другое кресло, стоящее напротив. – Он ушел раздетым. Вместе с твоим…подарком. Верни его. Просто верни его назад. Он простудится.
Внезапно Юрки захлестнула злость:
- Он ТВОЙ дружок, почему я должен что-то делать?
Вилле устало закрыл глаза руками:
- Потому что он любит тебя, придурок. И ты любишь его. Разве этого недостаточно? Он так старался забыть тебя и все, что вас связывало. И у него почти получилось. Позвать тебя сегодня было его желанием. Он просто хотел увидеть тебя. Сказать, что вы по-прежнему друзья. А ты пришел с этим котенком, который…, - Вилле замолчал и вскинул голову, смотря на Юрки горящими яростью и болью глазами. – Чего ты ждешь?!? Иди за ним, проси, умоляй, мне все равно, он простит тебя и то, что ты послал его. Убирайся!
Юрки растерянно отступил на шаг:
- А ты….как же?
Вилле зло встал и отвернулся к накрытому столу, который Юрки заметил только сейчас. Одним движением свернул пробку с бутылки пива и бросил:
- А что я? Переживу. Он любит тебя, и с этим я ничего не могу сделать. Да и не хочу. Я просто хочу, чтобы он был счастлив, даже если тем, кто сделает его счастливым, буду не я. Мы останемся хорошими друзьями и на этом все закончится, - Вилле снова повернулся к Юрки, и тот отшатнулся от нешуточной угрозы, горящей в потемневших глазах. – Но если я услышу или узнаю, что ты заставил его страдать, так легко, как сегодня, ты не отделаешься. А теперь вон отсюда.
Юрки, потрясенный и раздавленный, послушно развернулся и направился к двери. Но на пороге его догнал тихий голос Вилле:
- Только одеться не забудь. И его куртку захвати.
Юрки развернулся, даже не пытаясь спрятать эмоции:
- Спасибо. И…прости.
Вилле только головой покачал:
- Я не о тебе забочусь. И не у меня тебе просить прощение надо. Двигай давай.
Юрки только кивнул головой. Вышел в коридор, быстро оделся и, сняв с вешалки курточку Бэма, вышел на улицу, гадая, куда же мог тот отправиться.
Метель уже прекратилась, только снежок тихо ложился на заметенные улицы. Юрки огляделся, и только тогда до него ПО-НАСТОЯЩЕМУ дошло, что Бэм вышел раздетым черт знает сколько времени назад. Страх сжал сердце острыми коготками, и Юрки рванулся вперед, зовя его. Куда же…. Да куда он мог деться?! Юрки свернул за угол и почти споткнулся о Бэма. Он сидел, сжавшись в комочек, как… тогда. Юрки сделал к нему шаг, и Бэм поднял навстречу голову. Голубые глаза странно светились в тусклом свете выползшего на небо месяца.
- Его нужно покормить. А у Вилле нет кошачьей еды.
Юрки не знал, то ли плакать ему, то ли смеяться.
- Так ты вышел…
Бэм опустил глаза на лежащий в его руках комочек и улыбнулся.
- Да. Купить ему еды.
Юрки тихо застонал и осел рядом с ним в снег, почти на автомате накидывая на Бэма курточку
- Дурак. Какой же ты дурак. Все магазины сейчас закрыты.
Бэм поднял на него искрящиеся глаза:
- Я знаю.
- И я дурак, - Юрки сидел, обхватив себя за плечи и тихо раскачиваясь. – Дурак, что отказался от тебя. Бэм…. Прости меня. За все, что причинил тебе. Я…люблю тебя. И я прошу тебя сейчас – давай забудем обо всем. И начнем сначала. Бэм….
Бэм опустил глаза.
- Если бы ты знал, как я хочу этого. Боже, как хочу…
- Что тебя останавливает? – со страхом в голосе спросил Юрки, которому вдруг стало безумно важно, что скажет Бэм.
Но Бэм только улыбнулся:
- Не хочу ломать твою жизнь.
Юрки дернулся, как от удара. Опустил голову, чувствуя, как перекашивается его лицо.
- Бэм… Я сам сломал себе жизнь, когда сказал тебе «нет». И сейчас я хочу начать новую. С тобой, - голос становился все тише и почему-то только сейчас Юрки начал чувствовать, что сидит на снегу и что ему жутко холодно.
Волос коснулись осторожные пальцы, и он поднял голову. Встретился взглядом с сиявшими теплом голубыми глазами и тихо вздохнул. Губ тут же коснулись другие губы, чуть прохладные и любимые. А когда они оторвались друг от друга, Бэм тихо прошептал:
- Мы возьмем его в нашу новую жизнь? – он опустил глаза вниз, и Юрки последовал его примеру. Тихо улыбнулся и, нежно проведя по мягкой шерстке спящего котенка, прошептал:
- Конечно.
Эпилог
Юрки заметно нервничал. По-хорошему это надо было сделать давно, но он просто не знал, как это воспримет Вилле. После Рождества они не виделись, так, несколько ничего не значащих слов по телефону да короткие рассказы Бэма. И все. И теперь Юрки с Бэмом ехали к нему домой. По инициативе Юрки.
Вилле открыл сразу, словно ждал их около двери.
- Привет, - вполне дружелюбно улыбнулся он. Юрки только кивнул, проходя внутрь, а Бэм с силой сжал Вилле в своих объятиях. В сердце Юрки шевельнулась былая ревность, но он тут же заткнул ее. Нельзя желать невозможного. Бэм и Вилле слишком близки, слишком многое их связывает, чтобы требовать от Бэма не встречаться с ним. Вилле был нужен Бэму, как воздух. До сих пор. И Юрки с этим сделать ничего не мог. К тому же…. Это было бы просто нечестно.
Вилле кинул на него взгляд из-за плеча Бэма, и тут же отстранился:
- Давай-ка, малыш, сходи на кухню, приготовь нам кофе, взрослым дядям поговорить нужно.
Юрки невольно улыбнулся, а Бэм только фыркнул, но послушно отправился на кухню, прикрыв за собой дверь.
Юрки чуть помялся, а потом вытащил из-за спины нечто большое и громоздкое.
- Вот, это тебе. Собирался подарить на Рождество, но не получилось. Прости, что так поздно.
Вилле приподнял бровь и принял из рук Юрки сверток, невольно охнув под его тяжестью. Заинтригованный, начал разворачивать его, и Юрки замер. Если ему не понравится, одним старичком на свете станет меньше. Но тревога его оказалась напрасной. Развернув подарок, Вилле потрясенно застыл, рассматривая тускло сверкающий серебром арбалет. Нежно провел ладонью по четкому силуэту и вскинул заискрившиеся глаза на Юрки:
- Как…. Откуда ты узнал?
- Давай, это останется моей тайной, - Юрки чуть улыбнулся, смотря на сияющее счастьем лицо Вилле. – Какая разница, как. Тебе нравится?
- Да, - выдохнул Вилле. – Это лучшее, что у меня когда-либо было. Спасибо.
Юрки внезапно стал серьезным.
- Это тебе спасибо. За то, что подарил мне это счастье.
Вилле опустил голову:
- Люби его. Вот и все, что я попрошу тебя. Просто люби.
- Просить об этом нет необходимости, - мягко ответил Юрки.
На пороге появился Бэм, окинул одним коротким взглядом Вилле с Юрки и почему-то отвел глаза.
- Нам, наверное, уже пора, - чуть глухим голосом произнес он.
Вилле испуганно вздрогнул:
- Вы уже уходите? А как же кофе?
Бэм поднял голову и подошел к нему почти вплотную. Поднял руку и медленно, очень нежно провел по его волосам.
- В следующий раз, Вилле. Ведь он будет, этот следующий раз, правда?
Вилле обхватил себя за плечи и кивнул:
- Обязательно. Ведь мы так и не отметили Рождество.
Бэм коротко выдохнул и крепко обнял его, прижимая к себе. Вилле нерешительно обнял его в ответ, а потом просто закрыл глаза, опустив голову на его плечо.
- Я люблю тебя, Вилле. И всегда буду любить. Ты же знаешь, - тихий голос Бэма был полон теплоты и нежности. – Ты всегда будешь моим другом и моим кумиром. Позови меня, и я всегда приду к тебе на помощь.
- Я знаю, - также тихо прошептал Вилле. – Спасибо тебе.
Юрки силой закусил губу, и отвернулся, не в силах смотреть на это. Слишком.… слишком больно это было.
- А теперь иди. Спасибо, что был со мной рядом. И просто будь счастлив, - Вилле выпустил Бэма и отступил на шаг. – А то уши надеру.
Бэм на мгновение замер, а потом вдруг шагнул вперед, и порывисто спросил, скрывая бешеную надежду и отчаяние:
- Вилле…. Скажи мне, что ничего не изменилось! Что ты и я, как и прежде…
- Ничего не изменилось, Бэм, - на лицо Вилле вернулось спокойствие. Но Юрки видел, каких громадных усилий ему это стоило. – Твой дом слишком хорошо подходит для глобальных пьянок, да и я всегда буду ждать тебя.
Бэм облегченно улыбнулся.
- Спасибо. Спасибо тебе.
- Ты еще пожалеешь, что ничего не изменилось, - проворчал Вилле, и Бэм тихо засмеялся. – А теперь убирайтесь оба, скоро должен приехать Сеппо, а мне еще нужно найти место для этого, - он кивнул головой в сторону арбалета.
Юрки обернулся:
- Вилле…
- Я все знаю. Но ты жуткий зануда. Проваливайте.
Тут рассмеялся и Юрки. Кивнув Вилле на прощание, он направился к двери, где уже топтался Бэм. Они уже были на пороге, когда их достал вопрос Вилле:
- Кстати, а как вы назвали котенка?
Юрки тут же скривился так, словно съел лимон, а Бэм только усмехнулся, кинув на него лукавый взгляд.
- Юрки. Как же еще? Теперь у нас их два.

 Отправлено: 28.05.08 06:10. Заголовок: Стори не по теме, но..

Стори не по теме, но ржачная до ахения:-)
И так, мой папец тусуется на форуме военных летчиков и там один мужик рассказал эту стори.

«Деликатеса»

В этот субботний вечер на кухне общежития спецфакультета было оживленно и шумно. Стайка вьетнамских товарищей числом около десятка готовилась отметить какой-то из своих национальных праздников. Может быть, много лет назад в этот день родился «дедушка Хо», а может, просто известный вьетнамский ас Ли Си Цинн «завалил» первый «Фантом»,прокомментировав свой подвиг в эфире выразительной фразой, загнавшей в безнадежный тупик дюжину амеровских переводчиков... Увы, история этого не сохранила...
Многие из наших азиатских коллег были уже не молоды и до того, как местная компартия послала их «по разнорядке», учиться «военно-строительному делу настоящим образом» в далекий Ленинград, успели повоевать. И как гласила училищная молва, весьма неплохо.
В предвкушении праздничного стола большая часть «братьев по оружию», сладко зажмурясь, стрекоча и цокая, подобно кузнечикам, наблюдала, как старшие товарищи, медленно и со вкусом разворачивают посылку, с невероятной оказией доставленную с исторической родины.
Что было в этой посылке и как ЭТО называлось, мы уже никогда не узнаем... Отличительный признак у национального продукта был только один, но очень характерный. Запах... Клубы запредельной и какой-то экзотической вони поползли с кухни по всей общаге и стали потихоньку проникать в коридор...
Бывший «вьетконговец» Нгуен почти в религиозном трансе с видом гуру подлил на сковороду подсолнечного масла и вывалил содержимое пакета... Потом любовно перемешал и прибавил огонь... Достал маленькую бутылочку со специями и высыпал на сковороду. Эффект не заставил себя ждать, вонь превысила все мыслимые границы... Вьетнамцы восхищенно зацокали языками и блаженно втянули в себя аромат национального блюда... Удушливый запах к тому времени вырвался на оперативный простор и начал просачиваться в комнаты к другим обитателям и в первую очередь к курсантам из братской ГДР.
Этой немецкой группе вообще не везло... Перед первым курсом «дойчеры» целый год проходили подготовку в специальной учебке для иностранцев. Так сказать, адаптация на месте, углубленное изучение языка и физподготовка. В бумагах что- то напутали, как водится, и группу будущих инженеров-строителей плотно «гоняли» по программе подготовки спецназовцев-диверсантов. Немцы - ребята дисциплинированные, очень старались, испуганно перешептываясь: как, вот эти поджарые инструкторы, с ласковыми глазами убийц и есть «руссиш строубат»? Ой, мы даже не хотим знать, как выглядит спецназ в армии, где инженеры-строители ломают взглядом телеграфный столб и не глядя отстреливают левое, гм... крыло летящему комару...
В свою очередь группа будущих «коммандос» тихо охреневала, крайне нерегулярно выходя на короткую утреннюю зарядку под командой пожилого и весьма упитанного прапорщика...
Ошибка выяснилась только через три недели. Измученные строители, наконец, смогли отдышаться, а будущие Рембы, похрюкивая от удовольствия, побежали в свой первый на Советской земле многокилометровый кросс.
... - Вас ист дас? - классически прогнусавил низенький Курт, зажимая нос и протиснулся к плите.
- Что это есть? - повторил он по-русски.
- Есть, есть! Да! Есть! Кусать! Деликатеса! - в экстазе Нгуен танцевал вокруг плиты как шаман, выделывая всем телом замысловатые па и тряся баночками с приправами, наподобие маракасов. Потом, выдернув со сковороды ложкой наиболее «ароматный» кусочек, поднес его к самому носу Курта. Немец в ужасе отшатнулся, содержимое ложки шлепнулось на отутюженную рубашку и расползлось на груди жирным дурнопахнущим пятном.
- Дас ист нихт «деликатеса»! Нихт! ШАЙЗЕ! - Курт добавил пару немецких фраз, не имеющих ничего общего с классическим «доннерветтер». Потом вольно перевел их на русский. На «языке осин» выражения утратили немецкие длинноты, зато заиграли речевыми оборотами, не оставляющими двух мнений об особенностях происхождения всех азиатов оптом и каждого в отдельности...
-....?! ....! ....!!.....!!! - три года в Союзе не прошли даром.
-....! .....!! ....!!! - речь противоположной стороны была так же лаконична и выразительна, как реплика русского военного советника, вежливо предлагающего местному зенитному расчету немного поторопиться ввиду близости самолетов «янкесов».
- «...!»? Это ВЫ про моя муттер? - ласково переспросил Курт, поочередно и неторопливо закатывая рукава форменной рубашки.
- Про ВАСА, про маму ВАСА! Про всех ВАСА! - Нгуен отступил на шаг, скинул шлепанцы и стал раскачиваться в какой-то замысловатой и смертоубийственной стойке то ли «похмельного хомяка» то ли «диарейной обезьяны»...
Курт ударил со сноровкой парня из рабочего квартала, но шустрый азиат изящным финтом выскользнул из-под кулака и, в свою очередь крутанулся вокруг оси...
- Аларм, камраден! Ааалааарм!!! - получив в лоб желтой пяткой, немец в падении опрокинул на пол сковороду с «праздничным обедом»... Вьетнамцы горестно заверещали, пытаясь собрать остатки «деликатеса» с пола.
«Комрады» в количестве шести человек ворвались на кухню, мигом оценили ситуацию, дружно построились древним боевым порядком в лучшем стиле знаменитого финального матча на Чудском озере и обрушили слаженную мощь арийской военной машины на худосочных вьетнамцев... Увы, «блицкриг» не удался...
- И-яяя!- высоченный здоровяк-немец ударом кулака пытается «достать» худенького бойца... Тот ловко «уходит» в сторону, потом как-то по особенному выставляет вперед руку...
- И ты! И ты тозе! - «Дойчер» хватается за живот и с грохотом падает на пол, попутно роняя еще двух товарищей.
Пришедший в себя Курт с трудом поднялся на ноги, тряхнул головой, разгоняя туман, обнаружил себя в тылу «противника» и яростно замахал руками и ногами, пробиваясь к «своим»... Получив пару чувствительных ударов по затылкам, вьетнамцы предприняли молниеносную атаку, прошили насквозь изрядно поредевшие ряды «тевтонов» и слаженно выскочили в коридор.
Привлеченные дикими воплями и шумом драки практически все остальные обитатели общаги давно уже вышли из своих комнат и наблюдали ход битвы с безопасного расстояния.
Кубинцы белозубо скалились и весело обсуждали ход событий, поляки спешно заключали пари с мадьярами, афганцы, потихоньку выдыхая в сторону клубы какого-то подозрительного дыма, флегматично и расслабленно взирали на события, видимо считая происходящее какой-то особенно замысловатой галлюцинацией. Темнокожие выходцы из Африки, в полном восторге кричали что-то подбадривающее, но сами, на всякий случай, держались на приличной дистанции.
Тем временем, немцам приходилось туго... Азиаты сменили тактику и пользуясь численным преимуществом нападали слаженно и споро, выбивая из строя одного противника за другим. Победа любителей «деликатесы» была неотвратима, как крах империализма и мировая революция.
- Вас ист лос? -...На пороге, заполнив собой весь дверной проем, с выражением полного изумления на лице стоял Ганс.
Вот насчет Гансика следует пояснить отдельно...
Звали его, скорее всего, как-то по-другому, а «Гансом» назвали уже в училище наши ребята, впервые увидев это страшилище во время летних сборов. Мой приятель Сережка Цвет, случайно наткнувшийся в полутемном коридоре на этот двуногий кошмар, придя в себя через пять минут коротко заметил: «Да, блин! Такого в лесу встретишь - все ягоды отдашь!»
Ганс действительно мог нагнать страху на кого угодно. «Типичный» карикатурный «фриц», будто сошедший с экрана фильмов времен войны. Только раза в два помассивней. Так и казалось, сейчас рявкнет: «Матка! Курка! Яйки!», чему в общем, никто бы особенно и не удивился. Огромный рост, сложение борца сумо, вечно отливающие синевой щеки, короткий «ежик» на голове, маленькие глазки, недружелюбно смотрящие на всех окружающих. Уж не знаю, на каких складах смогли найти форму на его массивную фигуру... Страшен был Гансик, ох страшен! Но, несмотря на внешность, мужик он был добродушный, учился неплохо, гонял в футбол вместе со всеми и характер имел весьма флегматичный. Разозлить его было очень непросто... Но можно.
- Камраден... - Ганс растерянно опустил на пол сетку с продуктами... Обвел глазами поле битвы... Земляков, прижатых к стенке противником... Маленькие глазки потихоньку налились кровью...
Без всяких тактических изысков Ганс просто пошел «в лобовую» с деловитостью танка, или, вернее, дорожного катка, сбивая на пол всех не успевших увернуться и проворно раздавая щедрые «плюхи» огромными ручищами. После первой атаки азиатское воинство поредело на треть. После второй - в строю осталось лишь двое экс-победителей. Еще через минуту все было кончено. Вьетнамцы, напрочь утратившие боевой задор, расположились вдоль коридора в живописных позах, держась за ушибленные места и тихо поскуливая. «Камрады», тоже, похоже, не рвались в атаку, потихоньку приходили в себя, кряхтя, охая и поругиваясь подымались на ноги.
И среди мешанины тел, как некий герой древних саг, скалой возвышался счастливый Ганс, потирая пудовые кулаки и тихо напевая один из так любимых дедушкой военных маршей.
Маленький Курт, мрачно сверкая подбитым глазом, подошел к главному «партизану», сунул под нос изгаженную рубашку и ставя финальную точку коротко отчеканил:
- Это не деликатеса! Это дерьмо!
- Деликатеса!- упрямо возразил Нгуен, сплюнул сквозь выбитый зуб и увидев поблизости Ганса, на всякий случай втянул голову в плечи.
Курт порылся в карманах, достал измочаленную пачку сигарет, с трудом нашел пару целых... Одну всунул в рот, вторую протянул соседу и зашарил по карманам в поисках огня... Вьетнамец молча достал зажигалку, щелкнул, дал прикурить...
Они сидели рядом, тихо пуская дым разбитыми губами, морщась от боли и изредка поглядывая друг на друга... Потом разом поднялись и пошли, каждый к «своим»...
Легенда гласит, что все закончилось большой примирительной пьянкой, к концу которой и вьетнамцы и немцы и вездесущие поляки с кубинцами и даже афганцы «набрались» весьма основательно, хором пели песни на разных языках, а хмельной Ганс неожиданно красивым и чистым баритоном затянул «Катюшу»...
И мне очень хочется верить, что все было именно так.

 Отправлено: 28.05.08 06:41. Заголовок: Манула пишет: «Дели..

Манула пишет:

цитата:

«Деликатеса»

респект аффтору!!

 Отправлено: 28.05.08 07:59. Заголовок: Dawn мой папец это ..

Dawn
мой папец это как-то в живую читал. блять, пол зала пацтульями лежало:-)))

 Отправлено: 28.05.08 11:03. Заголовок: Манула пишет: пол з..

Манула пишет:

цитата:

пол зала пацтульями лежало:-)))

Мы тоже:))

 Отправлено: 28.05.08 15:05. Заголовок: Dawn Страшен был Га..

Dawn
Страшен был Гансик, ох страшен!

немчура жжот:-)))))))))))

 Отправлено: 29.05.08 19:27. Заголовок: Манула пишет: хмель..

Манула пишет:

цитата:

хмельной Ганс неожиданно красивым и чистым баритоном затянул «Катюшу»... И мне очень хочется верить, что все было именно так.

КАКАЯ ОТПАДНАЯ СТОРИ!!!БЛЕСК!!

 Отправлено: 03.06.08 02:29. Заголовок: Манула пишет: - А т..

Манула пишет:

цитата:

- А теперь иди. Спасибо, что был со мной рядом. И просто будь счастлив, - Вилле выпустил Бэма и отступил на шаг. – А то уши надеру

Блять, дайте кто-нибудь платочек...

 Отправлено: 03.06.08 18:52. Заголовок: Манула пишет: Блять..

Манула пишет:

цитата:

Блять, дайте кто-нибудь платочек...

Нееааа !!

 Отправлено: 04.06.08 03:23. Заголовок: Liru пишет: Нееааа ..

Liru пишет:

цитата:

Нееааа !!

Зверюга!
Епт, почитала и подумала: а я ж такую же хуйню сопливую пишу. Жуууть.

 Отправлено: 04.06.08 05:58. Заголовок: Манула пишет: Епт, ..

Манула пишет:

цитата:

Епт, почитала и подумала: а я ж такую же хуйню сопливую пишу. Жуууть

Ману, сопли соплям рознь

 Отправлено: 04.06.08 12:29. Заголовок: О, вот эту я читала,..

О, вот эту я читала, да =))) про котят =)))

Как трогательно! Аффтар бох! Я рыдаю! =)))))))))))))))))))))) Кашмар =)

 Отправлено: 04.06.08 13:18. Заголовок: Vaalea нашла вот, у..

Vaalea
нашла вот, утерла скупую слезу и решила еще раз повесить. прямо таки от умиления распирает.
я то блять не далеко ушла. пойду убьюсь апстену.

 Отправлено: 04.06.08 13:59. Заголовок: Манула да ну тебя ..

Манула

да ну тебя ептваю. ты мои-то флаффы хоть помнишь?.. розовые сопли и слюни. и ниче, живу.

 Отправлено: 04.06.08 14:41. Заголовок: Vaalea пишет: ты мо..

Vaalea пишет:

цитата:

ты мои-то флаффы хоть помнишь?.. розовые сопли и слюни.

Сдается мне, Билли, твой друг хотел нас обидеть?(с)
Мне нравиццо, хочешь сказать у меня вкус хуевый??????

 Отправлено: 04.06.08 14:45. Заголовок: Манула *грозно-нас..

Манула

*грозно-наступательно* т.е., ты хочешь сказать, что у МЕНЯ вкус хуевый????!!!!! в начале-то базар шел о тебе

 Отправлено: 04.06.08 15:02. Заголовок: Vaalea эээ... бля....

Vaalea
эээ... бля... олень потерялсо...

 Отправлено: 04.06.08 15:06. Заголовок: Манула Логикеское ..

Манула

Логикеское построение:

Ты говоришь: я говно.
Я говорю: я тоже говно.
Ты говоришь: ты на меня наехала. раз ты говно, то у меня хуевый вкус.
Я говорю: значит, раз ты вначале сказала, что ты говно, у меня тоже хуевый вкус.

Андестенд?

 Отправлено: 04.06.08 15:11. Заголовок: Vaalea суконко. сда..

Vaalea
суконко.
сдаюсь.
олень слишком пьян чтоб возражать.

 Отправлено: 04.06.08 15:12. Заголовок: Манула Т.е., ты не..

Манула

Т.е., ты не возражаешь против того, что у меня хуевый вкус?

 Отправлено: 06.06.08 17:41. Заголовок: Манула Vaalea Детки..

Манула Vaalea
Детки, а вот и не подеретесь!!!
Манула пишет:

цитата:

Сдается мне, Билли, твой друг хотел нас обидеть?

Гыыыыыыыыы!!!!
Манула пишет:

цитата:

а я ж такую же хуйню сопливую пишу. Жуууть.

Ща кому-то..почему-то..и за что-то...........

 Отправлено: 08.06.08 17:47. Заголовок: Liru пишет: Ща кому..

Liru пишет:

цитата:

Ща кому-то..почему-то..и за что-то...........

не пыли, свитхат)))

че никто ниче не постит? у меня кроме слэша по Джареду нихрена интересного нет(((

 Отправлено: 09.06.08 20:04. Заголовок: Манула пишет: не пы..

Манула пишет:

цитата:

не пыли, свитхат)))

Бэйби, я б даже сказала...

 Отправлено: 10.06.08 03:57. Заголовок: Liru пишет: Бэйби, ..

Liru пишет:

цитата:

Бэйби, я б даже сказала...

Зачот:-)))

 Отправлено: 12.06.08 04:57. Заголовок: «Без греха» Пока о..

«Без греха»


Пока она пробиралась через лес, успела поцарапать шею, сломать оба каблука на босоножках и пару раз свалиться в траву. Трава была мокрая и холодная, лес темный и неприветливый, а сама Ведьма пьяная и злая.
А вы что думаете, легко быть ведьмой? Щелкнула пальцами, и твоего обидчика выросли заячьи уши или поросячий хвост. Ну да, это можно, иногда душу отвести не мешает, а в остальном…
Нельзя колдовать на любовь, на дружбу, на нежность…
На это запрет наложен и если нарушишь, такие беды на себя навлечешь, что рад не будешь такой любви.
Ночь темная, но в душе у ведьмы сегодня было в сто раз темней. Как будто кто-то украл свет в ее мире, и она ослепла. Ослепла от обиды и ревности…
И сейчас пробираясь по лесу, ворча проклятья, несла она в голове только одну мысль. Злую мысль. И не важно, что потом будет! Хоть трава не расти! Гори все адским пламенем… Там, в лесу есть речка. Даже болото. И на берегу растет трава. Вот за ней Ведьма и шла. Эта травка необходима, чтобы сварить приворотное зелье…
До чего же ты любовь довести можешь…
Темно – не страшно! Царапины в крови – не больно! Расплата за грех – не важно…
- Что тут, вашу за ногу, специально этих бревен наворочали? – ворчала Ведьма, пробираясь сквозь бурелом. Кто бы мог подумать, что в каких-то нескольких метрах от ее дома, такие жуткие дебри!
Вдруг очередной корень, зацепил сломанный каблук и, дернув ногой, Ведьма с громкими витиеватыми выражениями растянулась на траве небольшой полянки.
- Черти б всех разодрали!!! Да чтоб…
Не договорив, Ведьма замерла, потому что круглый глаз луны, освещавший путь закрыла огромная туча.
- Вот же поганая погода! – подняла голову и поняла, что на погоду она зря грешила. В шаге от нее стояло что-то огромное и черное и при чем явно живое. От переизбытка вина в крови, Ведьме испугаться даже в голову не пришло. А следовало бы. Огромное существо возвышалось над ней как утес. Луна, светившая у него из-за спины, делала темную фигуру еще больше. Казалось, как будто в этой тени проткнули две дыры, и сквозь них лился лунный свет. Судя по тому, где ей встретилось это созданье и по его устрашающему виду, это мог быть только один зверь – леший. Лешие были родней сатирам, только козлиных ног и рогов у них не было, но вот пить все что горит и стебать всех, кто попадется под руку – этого качества сатиров они явно не утратили. Их давно никто не встречал, поэтому как-то было принято считать, что лешие уже вымерли, а те, что остались, ушли далеко в лес, где их не достают люди.
«Ога, вымерли, бляха, ушли! Около своего дома напоролась!» - промелькнуло в голове.
Леший посмотрел на растянувшееся у его ног тело и хрипло рассмеялся. Злобно. Недобро так рассмеялся.
С трудом, встав на колени, Ведьма заявила:
- Ну что пялишься?! – смех тут же затих и горящие холодными огоньками глаза, как будто немного потухли. Сопение. Принюхавшись, Леший презрительно фыркнул:
- Ну епт! Баба! Тебе какого хрена тут надо?!
- Не баба, хам! Женщина! – огрызнулась Ведьма.
- Ах, простите, мадам!
- Мадмуазель!
- Что?
- Руку подай, деревня!
От такой наглости Леший даже растерялся и протянул огромную руку.
Странные звери эти лешие. Вроде бы вот он близко, а рассмотреть его нельзя, пока он сам не покажется. Весь как будто в каком-то тумане сером и не поймешь, видение это или живая нечисть. И даже рука на ощупь такая странная, мягкая, теплая, живая, а разглядеть ее нельзя. Туман только…
Уцепившись за предложенную конечность, Ведьма встала. С достоинством отряхнув юбку, она гордо вскинула голову, чудом снова не упав, теперь уже на спину.
Окинув взглядом существо, закрывающее свет луны, Ведьма заявила:
- Совсем тут одичал, да? Баба! Какого хрена надо! Хам! – сопровождая свои слова энергичным маханием у Лешего перед носом пальцем с длинным ногтем.
Посчитав, что сказала все, Ведьма, обогнула огромную тень и пошла дальше. Но через пару шагов стало ясно, что она заблудилась. Оглядевшись вокруг, она сняла мешающие идти босоножки. Леший оглянулся, с интересом рассматривал скандальную девицу. Озираясь в нерешительности, она проворчала:
- Ну вот! Это ты виноват! Я теперь не вижу куда идти!
- А ты до этого-то видела?
- Что?! Это ты о чем?
- А с чего ты в лес-то потащилась?
- Я? Я на болото шла!
- Топиться?
- Ага, щас! Не дождетесь! А тебе чего надо? Вали по своим делам!
- Я тут живу, между прочим, и тебя в гости не звал!
- И звал бы, не пошла!
Будь она не так зла и пьяна, наверное, поостереглась так разговаривать с не самой дружелюбной разновидностью нечисти. Ну, да и сама она впрочем, тоже не человек, она ведь тоже нечисть, хоть и выглядит как человек. Может быть, унюхав ее сущность, а может быть просто от лени, Леший ее не тронул. Редко кому так везет.
Ведьма топталась по поляне туда-сюда, размахивая босоножками и причитая.
- Долбаная глушь! Щас только осталось дождю пойти и вообще прелесть будет! Замерзну около своего же дома! И никто мои кости несчастные не найдет! Так и буду тут протухать, с совами, крысами и… и всякими хамами!
Леший забрался на ствол необхватной упавшей сосны и с интересом наблюдал развернувшуюся картину, как будто ему всучили лупу и устроили представление блошиного цирка. Даже луна, казалось, издевалась, уставившись на несчастную потерявшуюся ведьму круглым желтым глазом. В лесу кричали ночные птицы, шуршал ветер. Ни намека на звуки города. Как будто его рядом и не было. Кутаясь в тонкий короткий плащ, Ведьма думала, что не могла уйти далеко от цивилизации. Хотя, если тут живет эта зверюга двухметровая, значит… Вот черт! Ну как так можно было? И почему она не пошла на реку днем!? Почему? Почему она вообще это придумала? Почему появился в жизни тот, кто такую черную злобу породил в доброй… относительно душе? Ведь если ты ведьма, это еще не значит, что ты крадешь младенцев и творишь черные обряды.
Сейчас, когда она заблудилась, даже обида казалась не такой значительной. Важнее было другое: как отсюда выбраться? Дождаться рассвета? Да… Наверное. Самый разумный выход. Только вот поможет ли ей это? Она в трех соснах могла потеряться, а тут их далеко не три.
Сидеть на земле было не самой лучшей идеей, но ходить, запинаясь о корни и сучки было еще глупее.
Оглянувшись, она заметила Лешего, который наблюдал за ней, развалившись на сосне.
- Правильно, сидит себе, как ни в чем не бывало!
- А что мне тебе фламенко станцевать? И вообще, чего ты тут застряла? Иди куда шла.
- И пойду!
- Иди!
- И… Никуда я не пойду. Я заблудилась, и буду сидеть здесь, пока не рассветет! А если тебя мое общество не устраивает, можешь отваливать! Лес большой! - вдруг заявила Ведьма. Леший ухмыльнулся и спрыгнул с дерева.
- Заблудилась? Легко исправить.
Схватив женщину за плечи, он поднял ее как куклу и, поставив на ноги, развернул в направлении непролазных темных зарослей:
- Тебе туда! Давай, чеши отсюда!
Стряхнув тяжелые руки с плеч, Ведьма капризно скривила губы и снова уселась на траву. Скрестив руки на груди, она повторила:
- Никуда я не пойду! Там темно и страшно.
- А со мной значит не страшно? – вкрадчиво поинтересовался Леший. Задрав голову на огромную тень, Ведьма немного подумала и отрицательно помотала головой. Леший от возмущения дар речи потерял. Большее оскорбление придумать было трудно. А Ведьма, нисколько не смутившись, добавила:
- А будешь пугать, порчу напущу, и настроят на твоей поляне гаражей. Знаешь что это такое? Это такая хрень, когда толпы людей раскурочивают все нахрен и строят каменные коробки, в которых можно хранить груду штампованного железа!
- Вот стерва! И откуда ты взялась на мою голову?! – прорычал Леший и… пропал…
Сырая трава пронизывала все тело едким холодом, пропитывая тонкую ткань одежды. От каждого порыва ветра по коже начинали бодро маршировать целые армии мурашек. Поежившись, Ведьма уже пожалела, что нахамила Лешему. Все же хоть какая-то живая душа рядом.
- Эй… - замялась, подбирая слово, чтобы позвать нечисть – Ну… Хозяин? Епт, ну я ж не специально заблудилась! Ну, прости….
Ветер. Тишина в ответ.
- Ну и черт с тобой! – разозлилась Ведьма – Люди – тупицы, и ты тоже не лучше. Подумаешь, помешала немного. Я че-то не вижу у тебя табуна гостей. Мог бы для разнообразия помочь своим…
Наверное, и, правда, ушел. Ни звука вокруг. И вдруг над самым ухом:
- Ты на кой в лес ночью потащилась?
Ведьма оглянулась. Лунные глаза поглотили ее радостную улыбку. Только что ворчала и ругалась, а тут улыбается как будто он ей старый добрый друг. Женщина – ни намека на последовательность…
- Ну, прости, я же говорила, что на речку шла! Я не хотела тебе мешать! – затараторила Ведьма. Леший пожал огромными плечами и вышел из-за дерева, около которого она сидела.
- А туда зачем?
- Ай, забудь. Я вот уже точно забыла.
- Что так?
- Ну… Не важно. Смеяться будешь, не скажу.
- Заноза!
- Да ладно тебе, ну пошумела немножко. Хотя… Че-то пейзаж такой вокруг… Ураган, что ли был?
- Не… Просто, когда мне весело, вокруг меня все пой! Все пляши! Но, бляха, если мне плохо…
- Ааааа… заметно… - протянула Ведьма, оглядев сначала массивную фигуру Лешего, потом раскуроченную полянку: согнутые деревья, выдернутые и перевернутые вверх корнями пни.
Леший снова забрался на упавшую сосну и кивнул ей:
- Иди сюда. Примерзнешь там скоро.
Толстый ствол был сломан чуть выше выступающих из земли корней, крона запуталась в зарослях, и дерево лежало поперек поляны как скамейка. Подойдя к нему, Ведьма прикинула высоту. В половину ее роста. Как же глупо она будет выглядеть, когда будет туда карабкаться. Заметив ее нерешительность, Леший свесился с дерева и протянул ей руку. Легко, как котенка поднял и посадил на потертый ствол. Видимо тут было его любимое место. И было из-за чего… Ствол приподнимался над поляной, как раз там, где лес шел под уклон. Сидя на нем можно было видеть верхушки сосен, которые колыхались как огромное бескрайнее море. Далеко, насколько хватало глаза. Здесь, наверное, очень красиво днем…
- Так ты здесь живешь?
-Угу. Отдельная жилплощадь со всеми удобствами. Тихо. Спокойно. Скучно…
Леший замолчали. Не смотря на красоту, тишину и спокойствие ее новый знакомый все же видимо не пищал от восторга от своего житья.
- А ты где?
- А я в городе.
- С людьми?
- Ага.
- Ууууу…
- Да уж. Воон там, за лесом – Ведьма огляделась, стараясь хотя бы примерно прикинуть, где находиться город - Крайний дом. Окна прямо на лес…
- Соседка, значит. Ну и как с ними? Тяжело? – участливо поинтересовался Леший.
- И не спрашивай! Не понимаю я их.
- Они себя сами не понимают.
- Ты прав. Хорошо их знаешь?
- Да так… Попадались…
- Звучит зловеще.
- Не надо глазки большие делать, я их не ем.
- Правильно. Отравиться ж можно…
Ведьма огляделась вокруг:
- И что? Совсем один живешь? – удивилась Ведьма. Обычно лешие – зверюги общительные. Жить любят в компании. Любимое развлечение – глумиться над случайно заплутавшими путниками. Пугать или смешить, какое настроение будет у лешего, итог один: несчастные или от сердечного приступа умирали, потому что страшно, или от смеха задыхались. А в целом, леший – нечисть довольно милая. Когда сытая.
- Ну да… - тоскливо согласился Леший.
- Хм… Вы ж вроде побухать любите, нимф пощупать да и вообще, а тут один. Странно…
- Ага…
- А что ж так? Нет никого что ли?
- Да неее… Брат есть. Много нас было…
- Что? Переловили???
- Не, ну епт, ты чего городишь!? Я ушел…
Ведьма повернулась, удивленно вскинув брови. Туманная тень рядом как-то спокойно и не по-лешиевски смотрела куда-то в глубь черных зарослей.
- Расскажи… - лешии любят поговорить о себе. Единственное средство спастись, если попадаешь к ним в лапы – завести разговор и потом, открыв рот слушать, как эта зверюга будет о себе любимом рассказывать, начиная с того, как в детстве папа учил его ловить кроликов и, заканчивая тем, как позавчера он до смерти перепугал трех охотников. И последний факт они будут описывать с особым смаком, довольно хихикая и не упуская подробности. Но этот экземпляр оказался не большим любителем о себе трепаться.
- Ай… - отмахнулся он. Забыв, куда шла, Ведьма сидела на дереве рядом с ним, болтала ногами в воздухе.
- Ну, давай уже! Расскажи. Не поделили что-то?
- Угу… - неразговорчивый леший – это нонсенс.
- Ну что случилось? Ты старшим был в стае?
- Нет.
- А хотел, наверное?
Пьяный язык работает быстрее мыслей. Брякнув такое, Ведьма съежилась, потому что Леший повернулся к ней. Лунные глаза прищурились, превратившись в две узкие щелочки. Сначала она подумала, что он саданет ей локтем в зубы, тогда собирать от нее точно будет нечего. Но нечисть ей попалась на редкость выдержанная. Отвернувшись, он спокойно ответил:
- Нет… Хотел бы - стал.
- Верю – с похвальной быстротой согласилась Ведьма. Сомневаться в его словах даже в голову не приходило – Ну просто странно так. Леший и один. И что не скучаешь даже?
- Не приставай, женщина! – рыкнув Леший, все же видимо разозлившись. Огромные головастые совы пикировали с деревьев в траву и выцепив острыми когтями мышь, вальяжно взлетали, прячась в густых кронах деревьев. Леший молчал, Ведьма тоже. Вздохнув, он сказал:
- Скучаю, конечно…
- Давно не виделись?
- Давно… А у меня там племянничек остался… Смышленый такой. Весь в меня.
Ведьма нахмурила черные брови, изо всех сил стараясь представить, как выглядят маленькие смышленые лешии. Ничего не получилось и, тряхнув пьяной головой, она забросила эту мысль.
- Ладно, не кисни! Ну, хоть что-нибудь о себе расскажи! Я ж никогда живого лешия не встречала! Ну что тебе нравится? Так… Что ты есть, любишь, не спрашиваю.
- Разумно.
- Ну, делать что любишь? Я вот сказки люблю…
- Сказки? – не понял Леший.
- Ага. Я для людей сказки делаю. Зелье для радости, для хороших снов, для веселья, для удачи. Да много чего. Это сказка, потому что нельзя смеяться всегда. И сны не спроста нам приходят… И вообще…
Ведьма вздохнула. Леший, снова прищурившись, уставился на нее светящимися глазами.
- А еще я петь люблю! – неожиданно сменив тему, объявила Ведьма.
- Ну епт! – рассмеялась тень – Ну давай…
- Что?
- Пой.
- Ааа… Умм… Сейчас…
Петь она, и правда, любила и, уставившись на луну, как будто на ней был записан текст нужной песни, Ведьма задумалась.
Приятный, немного низкий голос витал над поляной, и даже ветер затих, прислушиваясь к словам.

Святой туман
Заполнил храм…
Другой у алтаря
Даришь счастье…
Венчальная свеча
Ослепила глаза мои…
Ожидаю новый день
Не надеясь, но любя…
Став принцессой темноты
Потеряла я тебя…
А в измученных глазах
Не хватает колдовства…
Чтоб вернуть тебя назад…


Слезинка крошечной звездочкой прокатилась по бледной щеке, сверкнув в свете луны.
- Сказки значит делаешь…
- Аха… - согласилась Ведьма и, не сдержавшись, всхлипнула.
- И на речку просто так шла…
Да. Нечисть, какой бы не была, знает, что растет на берегах в зарослях осоки. Что это за трава с бедно-зелеными листьями. И знает, какой это грех…
Что ей было ответить? И так все понятно.
- Женился он… - сказала Ведьма, подперев щеку рукой и уставившись на толстобокую желтую луну, прилипшую к ночному небу. Леший хмыкнул, но не злобно или ехидно, а как-то грустно. С пониманием. И даже стебаться не стал.
- У меня настойка есть… На рябине… - сообщил он как бы, между прочим.
- Тащи…
По очереди, отхлебывая из фляжки ароматный обжигающий напиток, они сидели молча, глядя на трепещущий в лунном свете живой океан леса.
- Нда… Хреново… - подытожил Леший.
- Что хреново? Пою хреново?! – не поняла Ведьма.
- Вот дура… - совсем беззлобно усмехнулась туманная тень.
- Ааа, ну да. Я и не спорю.
- Надо же! Хоть в чем-то не споришь!
- Да я вообще смирная…
- Когда спишь…
- Вот паразит!
- Я? Я тоже смирный…
- Ну да, то-то я и гляжу, деревья вокруг так ровно лежат…
На глазах снова выступили слезы, но теперь уже от смеха. Вроде бы ничего особенного они и не говорили, но обоим было весело.
- Не, хватит про эту любовь-морковь!
- Ага, в мире есть только одна взаимная любовь…
- Какая?
- К самому себе.
- Точно! Обалдеть, Леший – философ! Ну все, теперь меня уже ни чем не удивишь!
Перестав смеяться, она все же призналась:
- Я ведь хотела зелье приворотное на него сделать… Вот дура…
- Согласен. Ты же знаешь, что из этого вышло бы…
- Знаю. Она… Она же ни в чем не виновата.
- Ты ее не знаешь?
- Нет… Она, наверное, красивая и необыкновенная…
- Почему?
- Потому что он ее любит. По-другому быть не может…
- Надо же… А он какой?
- Он… Он такой… Такой… - вздохнула Ведьма.
- Ясно – снисходительно бросила тень.
- Ясно? Что тебе ясно? А? Ну что? – рассмеялась она и, толкнув своего компаньона в бок, повторила – Ну что тебе ясно? Эх… Что…
Прислонившись к туманному плечу, она замолчала глядя на луну. Леший засопел:
- Опять ревешь?
- Нет.
- А ты тоже одна что ли?
- Почему одна, сестреночка у меня есть. Умница! А красавица!
- Тоже ведьма?
- Да еще какая! Мне до нее далеко! Только вот живет у черта на рогах…
- Что так?
- Ее в детстве цыгане украли. В цирк продали сволочи! Она мысли отгадывать умеет. Ну и вот. Подросла моя крошка и свалила от них, прихватив все хозяйские сбережения. Они ж не знали, что если умеешь, мысли читать, то и внушать их тоже можешь. Ну вот… А потом я ее нашла. И на хозяев ее бывших порчу напустила…
Ведьма поманила своего знакомого пальцем. Когда он наклонил голову, она заговорщическим тоном сообщила:
- У всех зверей вдруг испортилось пищеварение. И на представлениях они начали творить таааакое, что у зрителей глаза слезились!
- Ну, ты даешь! – Леший замысел оценил.
- Ага, их потом ни в один город пускать не стали!
- Хаааа! Вот зараза! Умница, девочка!
- Я старалась! Хее! Видимся так редко, но она у меня есть. Знаешь, какое это чудо – душа родная? Знаешь, конечно…
Леший кивнул и снова задумался. Видя, что ее друг заскучал, Ведьма подергала его за руку:
- Эй, а ты какие-нибудь песни знаешь?
- Ага.
- Какие?
- Похабные – заржал Леший.
- Ну да! Чего я ожидала? Самцы, вы везде одинаковые! Иди ты к лешему! Ой… К лешему! Ой! Хааааа!!!
Большая рука вовремя поддержала под спину развеселившуюся женщину и привела в устойчивое положение.
- Ой, прости! Само вырвалось! – хихикала Ведьма.
- Да ладно… - тоже хмыкнул Леший. Она не видела его лицо, но готова была поклясться, что он улыбается.
- Да, жаль, что ты приличных песен не знаешь. У тебя голос красивый…
Небо на востоке стало серым. Вздохнув, Ведьма спрыгнула с бревна в высокую траву и, поежившись от холодной ночной росы, обдавшей голые ноги почти до колен, зевнула:
- Рассвет… пойду я. Куда идти-то?
Леший тоже спустился и буркнул:
- Я провожу…
- Да ты ж сам сказал, что тут один живешь…
- Зверье не тронет, так эти двуногие ж хуже.
- Да… Тут ты прав… Ну пошли.
Незаметно обида забылась, как будто растаяла вместе с уходящей ночью. Все же хорошо, что она заблудилась. Что настойка на рябине была такая вкусная и впереди идет здоровенный Леший, который осторожно держит в своей лапе тонкую прохладную руку. Да, все к лучшему…
Лес как-то быстро кончился, и они вышли на обочину дороги. За ней большие белые дома, машины во дворах и спящие люди в норах. Ее место там. Теплая постель заждалась и кошка, наверное, переживает, не отрывая от двери пронзительного зеленого взгляда, прислушиваясь, не стучать ли по подъезду каблуки хозяйкиных туфелек.
Покрутив в руках босоножки с вывернутыми каблуками, Ведьма усмехнулась и забросила их в траву. Указав рукой на самый крайний дом, она сказала:
- Вон там я живу… Видишь балкон с цветами?
- Ясно… - помявшись на своих туманно-дымчатых ногах, Леший легонько подтолкнул ее к дороге - Иди… И по ночам одна не шляйся. Мало ли что…
- Ладно.
Ведьма махнула рукой на прощание и пошла по тропинке к городу. Трава в тяжелых каплях росы, свешивалась на дорожку, ласково гладя ноги. Скоро совсем рассветет.
- Эй! – остановившись, она оглянулась. Темная тень стояла у самой дороги.
- Что случилось?
- Знаешь, тот, что на другой женился. Ну и дурак же он!
Пару мгновений Ведьма обдумывала его слова, потом рассмеялась от души. И помахав снова, крикнула в ответ:
- А ты бы к брату в гости сходил. Он знаешь, как рад будет!



Не раз она бродила вдоль обочины дороги. Искала тропинку, по которой тогда вышла из леса, она ведь помнила – была тропа, но деревья стояли плотной стеной. Ровные стволы сосен и веселый зеленый молодняк… и не намека на вход в обитель, того, кто хотел быть один.
Зачем она искала путь на эту опушку? Сложно сказать…
Может быть, поблагодарить, за то, что он спас ее от страшной ошибки?
Да.
А еще?
Теплая ночь ласково нашептывала колыбельную, играя на струнах ветра, вплетая в музыку тонкий аромат цветов и свежей ночной травы. Сладких снов… Прекрасных снов… Спокойных… Страстных… Диких… Каких хотите! Ночь исполнит все желания… Только закройте глаза и дайте ее губам прикоснуться к вашим ресницам в нежном поцелуе….
Ночь…
И вдруг…
Ухо уловило какой-то странный шум. Посторонний. Кошка. Да, у нее есть кошка. Но на ее возню это не похоже. Что это тогда?
Ведьма села на диване, оглядываясь в полутемной комнате. Бросила взгляд на часы – 2 ночи. Звук, разбудивший ее, был похож на голос… Она живет одна. Откуда взяться чужому голосу в ее квартире? И вообще, с кем он тут может говорить? А… наверное, соседи… Но если это соседи, почему голос, кажется, звучит так близко?
Может быть, ей показалось с перепугу, но она даже различала слова. Негромкие, плохо понятные, потому что произносились они так тихо… А может, она все еще спит?
Спустив ноги на ковер, она встала с дивана, стараясь не шуметь. Ступни щекотал мягкий ворс. Нет, она точно не спит и на балконе кто-то есть.
Открытая дверь…
Шторы…
И там голос…
Страшно…
Шаг…
Еще один…
Неслышно подкравшись к еле колыхающимся шторам, скрывающим открытую балконную дверь, Ведьма осторожно отодвинула ткань. На балконе огромная туманно-серая тень сидела в кресле и гладила ее кошку. Довольно жмурясь, животное, подставляло голову длинным пальцам Лешия, точа когти об его колени. Отдернув штору, Ведьма выскочила на балкон:
- Напугал! Я чуть со страху не умерла!!! – взвизгнула она, забыв о том, что на дворе ночь.
Леший склонил голову набок. Горящие лунные глаза с интересом изучали краешек коротенькой ночной рубашки.
- Сдурел совсем!? Четвертый этаж!
Тень фыркнула и пожала плечами:
- Ну и что? Тоже мне высота. У меня в лесу деревья и повыше есть.
Сегодня тоже была лунная ночь, но ее свет рвали редкие, легкие облака. Кошка мурлыкала, луна светила, Ведьма, почти полуголая, смотрела на Лешего, Леший смотрел на ее ноги.
- А ты чего? Случилось что-нибудь? – осторожно поинтересовалась Ведьма.
Легкий ветерок прошуршал кронами огромных сосен в лесу через дорогу от ее дома. Шепот его голоса в тысячах иголочек – как заклинание, чтобы прогнать облака…
Туманная тень осторожно сняла с коленей черную кошку и встала.
Заклинание, повторенное сотнями голосов сонного леса…
Облака растаяли, как будто их и не было…
Луна обрушила потоки своего мерцающего света на балкон, где клубился темно-серый непроницаемый туман… Смывая его…
Струясь легким дымком, туман стелился под ноги… Обнажая красивые руки, широкие плечи…
И голос, уже знакомый и в тоже время как будто услышанный впервые:
- Знаешь… Я тебе соврал… Я знаю много красивых песен…
Луна…
Шепот ветра…
Заклинание…
На любовь…
Без злости и колдовства…
Простое…
Без греха…


11.06.2008

 Отправлено: 12.06.08 11:17. Заголовок: Манула пишет: Знае..

Манула пишет:

цитата:

Знаешь… Я тебе соврал… Я знаю много красивых песен… Луна… Шепот ветра… Заклинание… На любовь… Без злости и колдовства… Простое… Без греха

красиво........прям такое романтичное настроение........все-таки, что-то есть хорошее и красивое в этом мире........